Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном - стр. 20

В больших комнатах общежития проживало по девять человек. У каждого свои интересы: кто анекдоты рассказывает, кто чертит, кто поет.

Первое впечатление, что ты песчинка в море: вокруг тебя так много разных людей и ты никому не нужен. В школе тебя каждый день видят учителя, беседуют с тобой, проверяют задания, ставят оценки. А тут – хочешь ходи, хочешь не ходи. Никто вроде тобой не интересуется. Сначала мы, первокурсники, немного побалбесничали, а потом чувствуем – надо учиться, и засели ночами за учебники. Учиться было интересно.

На первых курсах я не отличался большой активностью в общественной работе, посвящая все время учебе. Первую сессию я закончил с одними пятерками.

На третьем курсе, когда меня избрали председателем профбюро факультета, второкурсник Саша Кимурджан стал моим заместителем. В нашем распоряжении была небольшая сумма денег, и мы определяли, кому сколько выделить по заявлениям о материальной помощи – 20 или 15 рублей. Впоследствии Кимурджан стал крупным конструктором и лауреатом.

В 1939 году в честь 60-летия И. В. Сталина для студентов вузов установили Сталинские стипендии. Размер ее был внушительный – 500 рублей! На МВТУ дали тогда сто таких стипендий. Кандидатов на эту стипендию в группах выдвигали сами студенты. В нашей группе ребята стали выдвигать меня, и, хотя обычной стипендии мне не очень хватало, я решительно отказался:

– Нет, ребята. Я еще недостоин, чтобы меня выдвигать на такую стипендию.

Потом ребята со смехом часто вспоминали этот случай.

Наша группа была очень дружной, несмотря на то что ребята были из семей с разным достатком. Никто тогда на это не обращал внимания. Никаких проблем у нас не было и с национальным вопросом. Судили о людях по учебе и моральным качествам. Кроме русских в нашей группе учились евреи – Морис Готман, Линбер, Вера Биндер, Толя Ронин, Олег Либерфорд. Учились все хорошо, и все были на равных.

Я, например, жил только на стипендию и случайные заработки. Наш сокурсник Володя Шмидт был из обеспеченной семьи. Его отца Отто Юльевича Шмидта знали в то время не только в СССР, но и во всем мире: академик, математик, лингвист. Тогда под его редакцией издавались все словари, а также Большая советская энциклопедия. Он еще осваивал Севморпуть и покорял Северный полюс, о чем писали все газеты. Его принимал президент Соединенных Штатов – после героической эпопеи по спасению экипажа затонувшего парохода «Челюскин».

Но Володя ничем особенным среди нас не выделялся. Ну если только я в студенческой столовой обедал на 1 рубль 20 копеек, то он – на 1 рубль 40 копеек – вот и вся разница. И одет он был всегда просто, может быть, чуть-чуть лучше, чем я.

Мы, как водится, помогали друг другу, и отдых часто проводили вместе – катались на лыжах, занимались спортом.

Однажды зимой 1940 года Володя Шмидт предложил поехать на каникулах к ним на дачу: «Я с отцом договорился. Там отдохнем, покатаемся. Места хорошие, горка отличная». Предложение встретили с восторгом. Лыжи взяли на кафедре физкультуры. Весело ехали на пригородном поезде до Жаворонков, а дальше уже на лыжах.

Дача у академика Шмидта была казенная, довольно скромная даже по тем временам. Ввалились мы туда шумной компанией. Стали играть в домино, бильярд. И вдруг смотрим – по лестнице спускается Отто Юльевич. Этого мы никак не ожидали и как-то сразу притихли. И было отчего. Восторженными глазами смотрели мы на этого легендарного человека – руководителя научных экспедиций на пароходах «Седов», «Сибиряков», «Челюскин».