Сокрытые в веках - стр. 11
Ласковая тропическая ночь была напоена незнакомыми Метте терпкими ароматами. За черными деревьями, в прохладных густых зарослях, таились неясные звуки, невнятные шорохи, потрескивали сухие сучья под легкими, осторожными шагами. В переплетении темных ветвей на миг мелькал отсвет луны в чьих-то круглых глазах и тут же пропадал.
Биронд начал печальное повествование, прерываемое всхлипываниями Сетты.
Был конец октября, рассказывал он, заканчивался сезон дождей. Еще несколько дней, и можно было бы не оставлять маленького Ургонда одного на ночь в пещере. Летать он еще не умел, а подниматься по скользким склонам ему было трудно.
Родители по ночам уходили на вершину горы, а он, привыкший к их каждодневным отлучкам, спокойно засыпал. Но, вернувшись в тот злосчастный день, они не нашли сына в пещере. Подняться по отвесным склонам к их жилищу не смог бы никто, тем более по мокрым камням, и это означало, что малыш выпал сам, но внизу его тоже не было. Его не было нигде.
Драконы облетели окрестности, поднимались высоко в горы, спускались в овраги и лощины, но нигде не ощутили присутствия своего ребенка. Охваченные отчаянием, они, однако, решили переждать дневное время и продолжить поиски на следующую ночь. Как только стемнело, они полетели вниз, к небольшому городку, и там, в доме на восточной окраине, уловили слабые волны страха и тоски, исходившие от их мальчика.
– Чем мы можем вам помочь? – спросил Алнонд, хотя и так уже знал ответ.
– Не вам объяснять, что, объявив войну людям, мы подвергнем опасности жизнь Ургонда.
– Вы правы, – согласился Алнонд, – если мы решимся на открытую войну, не обойдется без жертв. Мы рискуем не только Ургондом, но и здоровьем Великой Матери.
– Мы рассудили так же, и тогда подумали о тебе, Метта. Ты можешь проникнуть в этот дом под видом человека. Никто из нас и живущих за морем драконов не в состоянии изменить внешность – все мы вышли из этого возраста. Только в тебе, девочка, наше спасение. Без Ургонда мы – ничто. Сейчас нам нечего предложить Земле, кроме своих страданий.
Голова Биронда клонилась все ниже; видно было, что ему трудно говорить. Сетта закрылась крылом и не двигалась.
– Конечно, – вскричала Метта, – я сделаю все, что нужно! Я верну Ургонда, клянусь Великой Матерью! Верьте мне, все будет хорошо!
Она повернулась к отцу:
– Ты поможешь? Научи, что мне делать.
В ту ночь мудрый Алнонд долго беседовал с дочерью. Он рассказывал ей о мире людей, давал наставления, отвечал на ее вопросы. Под конец он сказал:
Я знаю, ты умная девочка, но одной тебе не справиться.
Метта смотрела вопросительно.
– Найди себе помощника, – сказал Алнонд. – Ты можешь заглянуть в душу живого существа. Найди Человека.
Он не сделал ударения на последнем слове, но Метта поняла своего отца, потому что всегда видела то, что скрывалось за словами.
Утром она поплыла вдоль островов, держась на почтительном расстоянии от берегов и рыбацких лодок. Вскоре ее взору открылся белый пляж, где было уже довольно много отдыхающих. Метта затаилась в прозрачной лагуне среди кораллов и стала ждать.
Наконец она увидела то, что ей было нужно. Загорелые юноши и девушки с визгом и хохотом попрыгали в воду и стали брызгаться и шутливо бороться друг с другом.
Ах! Как хотелось юной Метте принять участие в их веселых играх, но высоко в горах плакала Сетта, и мучился в неволе маленький собрат; и этот жаркий берег, и белые сыпучие пески, и полные жизни молодые тела подстерегала нежданная и будто нереальная угроза. Метта угадывала ее едва ощутимые разряды, чуть слышные отдаленные раскаты – что-то зрело в воздухе, в безмятежном синем небе, в невесомых летних облаках и еще выше, гораздо выше.