Сокрушая великих. Книга 2 - стр. 20
– Хорошо, вы отдыхали, хорошо проводили время. И вам вдруг стало плохо.
– Да, мне просто плохо. От духоты. – Монах согласился с версией событий, которую предложила Энн.
– А еще вы сказали, что у вас есть великая миссия, в которой вам нужно помочь, – внедрила она монаху в сознание ложные воспоминания.
– Да? – удивился тот. – Но мне, в общем-то, помощь не нужна… Что с ростком Древа Познания?!
Он резво вскочил, и если бы Божко его вовремя не поймал, то монах рухнул бы лицом в пол.
– С ним вроде все хорошо, – успокоила его Энн. – Но неплохо бы его проверить.
– Так чего же мы ждем?! Вперед! Срочно проверять! – возопил монах и потащил за собой Божко к выходу.
Мы вышли из номера и прошлись до соседнего корпуса. На лужайке перед ним сидела уже знакомая нам толпа молодежи. При виде молодых людей монах вырвался из объятий Божко, приосанился и зашагал ровно и прямо. Дошел до двери номера, приложил к ней руку. Замок щелкнул, и дверь открылась, пропуская нас внутрь. Номер мало отличался от нашего, кроме того, что в нем была зелень: возле дивана стояла кадка с растением. Точнее, с целым деревом.
Монах бросился к нему и начал чуть ли не обнюхивать.
– Целое! Хвала судьбе! С ним ничего не случилось!
– Что за елка? – спросила Энн.
– Елка?! – Мне показалось, что монах мгновенно протрезвел.
– Это сосна, – поправил девушку Божко.
– Это не просто сосна! Это росток от самого Мафусаила!
– Росток от кого? – снова не поняла Энн.
– Не от «кого», а от «чего»! От сосны! – путано пояснил монах, продолжая ощупывать дерево.
– Мафусаил – самое старое дерево на планете. Его возраст превышает пять тысяч лет, – поделился знаниями Божко. – Я его видел.
– Это не просто дерево. Это Древо Познания! Самое… – На этой патетической ноте монах опал. Что отказало быстрее, его ноги или его мозг, было непонятно. Но он рухнул как подкошенный и не подавал признаков жизни.
Божко подошел к лежащему на полу телу и приложил палец к шее.
– Пульс есть. Переволновался плюс сильнейшая алкогольная интоксикация, вот и результат. До утра придет в себя, – сделал он прогноз.
– И дожидаться мы этого не будем, – сказал я. – Тео, оставайся здесь, откроешь дверь. Мы вернемся ночью.
Вернулись мы, когда жизнь в мотеле затихла. Зашли в номер с сумками в руках, вышли с перепачканными землей руками.
– Вы почему меня бросили?! Я просыпаюсь один! В туалете! Замерз страшно! Сложно меня было на диван перетащить? – встретил нас в номере недовольный Ян.
– Ты крен хлещешь, а мы тебя по диванам таскать должны? – осадила его Энн.
– Ну мы же семья? Клан? И вообще, могу я себе позволить немного расслабиться? – обиженно засопел паренек.
По его реакции я понял, что он так и не осознал, какое великое дело провернул сегодня. Ян думал, что он просто напился с монахом, а не предоставил нам ключ к монастырю. Чтобы отвернуть Яна от «грехов и соблазнов», мы вылили весь оставшийся крен в унитаз, а не осознавшего свой подвиг героя отправили спать.
Утром мы отправили Яна к монаху. Парень должен был сказать, что вчера Артуро настолько впечатлил нас своими проповедями, что мы решили тоже отправиться паломниками в монастырь. Учитывая, сколько монах вчера выпил и как отрубился, можно было рассчитывать, что подробностей он не вспомнит. А вот у Яна, как ни странно, воспоминания сохранились. Монах похвалялся тем, что за каждую приведенную в монастырь «голову» он получает бонус. Больше будущих послушников – больше денег звенит в кошельке у церковника.