Сокрушая Иллюзии - стр. 27

Вот это поворот…

То есть, девчонки могилу мне роют своими же ошибками? Передают Палачу неверную информацию обо мне, подогревая его способности пытать так искусно, что черти в аду обзавидуются?

Почему он медлит тогда, если мои дни сочтены? Почему я до сих пор не разобрана по частям и не выброшена отсюда?

По пути к этажу Амирхана, поворачивая в один из коридоров, мне пришлось остановиться и нырнуть за угол. А всё из-за того, что я услышала тайный разговор между одним из господинов и его подчинёнными.

Этот разговор напрямую касался моей истории из жизни и причины моего появления здесь. Я просто не могла его не подслушать. И плевать было тогда, что за свое любопытство я, вполне вероятно, поплачусь головой.

За углом стояли трое.

Всего в нескольких шагах от меня.

Двух из них я не очень хорошо знала, но не раз видела и уже успела пообщаться. Это были те самые водители-наёмники, которые следили за мной и привезли сюда. Один из них, который не особо меня жаловал, был, скорее всего, дагестанцем, а другой, который более общительный – русский.

Ну и третий, которого принято называть господином Фархадом, выделялся среди них высоченным ростом и поистине медвежьей комплекцией. У этой скалы, высеченной из смеси различных наций, как ни странно, не имелось ярко выраженного акцента. Фархад не был выходцем из кавказских народностей, и точно имел африканские корни или даже кубинские, где-то в далёком прошлом.

Какая-то помесь в нём интересная, от того и внешность особенная. Не похожая ни на кого здесь.

Но габариты этого дикаря и грубияна просто поражали своим величием. Фархад был настолько огромен, что те двое вполне себе стандартных мужчин казались хлюпиками по сравнению с ним.

При виде него возникал и напрашивался на ум вполне посредственный вопрос: где Фархад закалил свои мускулы? В боях или спортзалах, или на скотобойне, или же это наследственность, наряду с выносливостью, так повлияла на стальные рельефы – неважно. Но лучше бы под его руку не попадать, чтобы не отмерять, с какой массой он привык наносить удар.

Фархад, несмотря на свою очевидную тяжеловесность, а на вид он был не легче ста пятидесяти килограммов, если не больше, постоянно крутился из стороны в сторону. Как будто заведённая игрушка ростом под два метра, движущаяся по заданной производителем амплитуде.

Что-то Фархада не устраивало. Куда-то он торопился или кого-то ждал, а тот опаздывал… Не понятно было, что его тревожило. Но он почему-то продолжал стоять тут и болтать с наёмниками.

Фархад снова без футболки; только штаны на нём прямого кроя с толстым кожаным ремнем на бёдрах, и черные, высотой до середины икр, шнурованные до конца ботинки с протекторами и металлическими носами.

Эти ботинки, а также приметный рост Фархада, его широкая рельефная спина, вытащили из моей памяти визуальный фрагмент дежавю, когда я шла по коридору нижнего яруса в первую ночь здесь. Причем настолько ярко это всплыло и ощутилось, что я будто слышала его тяжёлые шаги сейчас, эхом отдававшиеся стенам тускло освещаемого тоннеля.

Холодок пробежал по моей спине.

Я видела Фархада перед посвящением. Именно его. Фархада, а не Палача, как подумала изначально. Да и наблюдения девчонок по поводу Палача, его комплекции и причины, почему он порой ходит полуобнажённый по особняку, смущая рабынь и слугу моего, представили моему разуму то очевидное умозаключение: Фархад и Палач – это один и тот же человек.