Сокровище волхвов. Роман-фэнтези - стр. 32

Настойчиво подталкивая племянницу с палубы, чтобы поскорее уложить спать, Братонег продолжал рассказывать сказки и небылицы, с улыбкой наблюдая, как горят любопытством глаза девушки.

– У тебя, душа моя, еще целая жизнь впереди в родной стране среди родных и близких. – сказал он, открывая дверь каюты, в которой Мэй предстояло прожить еще две недели долгого плавания.

А корабль летел, торопясь, по волнам, разрезая узким носом водную гладь, подгоняемый к родным берегам теплым ветром, весело и упруго наполняющем белый, сверкающий в лунном свете, парус. Он летел туда, где в Великое Море впадает большая, полноводная Голубая река, по которой проляжет их путь в край озер и лесов, болот и лесных рек. В край, где ждут-не дождутся маленькую Мэй родные люди.

Теплый осенний день скатился рыжим солнечным диском со склона горы и задержался на подворье старого Эгиля. Ветра не было, и поздние желтокрылые бабочки собирали последний нектар на увядающих соцветиях медвянки. Листья на деревьях и трава уже утрачивали летнюю изумрудную зелень, сдаваясь во власть желтого и оранжевого.

Аста с умилением наблюдала за игрой четырехлетнего сына. Мальчик, смеясь во все горло, носился за щенком Ульви по двору, а тот, высунув от возбуждения язык и радостно виляя хвостом, уворачивался от маленьких, неловких рук Берни. Щенок явно понимал смысл игры и получал от нее не меньшее удовольствие, чем его маленький хозяин. На синеглазом личике малыша ярким румянцем горели круглые щечки, от беготни растрепались и торчали в разные стороны темно русые вихры. Не зря, ох, не зря приклеилось к ее сыну прозвище Берни – медвежонок. Этот добродушный, немного неуклюжий увалень действительно напоминал медвежонка. Вот вырастит, с любовью и нежностью думала Аста, и станет большим и сильным, как медведь – хозяин горных лесов.

Берни на бегу зацепился ногой за какую-то палку и с размаху полетел на землю, беспомощно всплеснув руками. Мать тут же бросилась к нему и подняла, бережно отряхнув одежду.

– Торбьёрн, мальчик мой, не ушибся? – Она поцеловала его и прижала к своей груди, утешая и забирая всю боль себе.

Большие синие глаза наполнились слезами, но ни одна слезинка не пролилась на румяные щеки. Потому что, когда рядом была мама, ласковая, добрая, любимая, родная мама, боль быстро исчезала, пугаясь материнской любви. И спустя минуту малыш уже снова рвался поиграть, побегать со своим четвероногим другом, забыв про неудачное падение.

Так бы и сидела Аста, сложив руки на коленях, пригревшись на солнышке и наблюдая за игрой сына, но в ворота, тяжело припадая на больную ногу, ввалился старый Эгиль, отец Асты. Длинные седые волосы развивались вокруг испещренного сетью глубоких морщин лица, а светлые голубые глаза тревожно мерцали.

– Аста, Аста, – закричал он, задыхаясь от непривычного для старика быстрого шага, – я видел на склоне горы черных всадников! Они скачут в нашу сторону.

Сердце в груди Асты громко бухнулось о ребра и затрепетало, как крылья испуганной птицы. Она вскочила, подбежала к сыну и подхватила его на руки. Мальчик вырывался и брыкался, как норовистый жеребенок, не желая прерывать игру. Ульви задрал голову и растерянно уставился на хозяина, который вдруг взмыл высоко в небо и оказался на руках большой хозяйки. Почему больше не играем? Разве уже пора обедать?..