Сокровище викинга - стр. 15

– Но у нас будет время узнать друг друга, вся жизнь, которую мы проведем вместе, – Ансгар взял Ханну за вторую ладонь. – Я долго ждал, когда в моей жизни появится та женщина, которая украдет мое сердце. Я знаю, что ты была предначертана мне небом. Я буду глупцом, если упущу тебя. Мне уже понятно, что ты та, которую я ждал.

Мужчина поднес ладонь Ханны к своим губам и поцеловал её.

– Выходи за меня, Ханна, – не сводя влюбленного взгляда с девушки, произнес Ансгар.

Ханна не дала сразу согласия, однако уже через две недели настойчивого ухаживания Ансгара, она приняла предложение стать его женой. Было просто невозможно отказать этому мужчине, потому как он сделал все то, что могло бы очаровать даже искушенную женщину. Не нужно забывать, что Ханна таковой не являлась.

Каждое утро слуга из господского дома приносил Ханне охапки ароматных цветов, к которым была приложена записка, написанная собственноручно Ансгаром. Содержание в ней заставляло Ханну смеяться от радости – каждое слово мужчины было пропитано лаской и обещаниями счастливого будущего.

Вечером же, когда только начинало темнеть, прибывал сам Ансгар и забирал Ханну на ужин, который непременно проводился на поляне, под сиянием уходящего солнца. Это было особо любимое время для девушки. Её можно было понять – разделять пищу с тем, к кому было неравнодушно твое сердце, смотреть на небо, окрашенное яркими лучами светила, и видеть, что на это же небо смотрит тот, в кого ты влюблена, было бесценно.

Они, вкушая изысканные лакомства, общались. Говорил больше Ансгар – он поведывал о своем детстве, об отце, умершем прошлой зимой, о странах, где прежде молодой мужчина бывал. Рассказ сопровождался красочными описаниями, и слушать Ансгара не составляло никакого труда для Ханны. Ей было приятно слышать мелодичный голос мужчины, смотреть на его красивое лицо и чувствовать в груди сладкое, томительное ощущение приближающегося счастья. Глядя в бархатисто-карие глаза Ансгара, Ханна понимала, что с каждым днем влюбляется в этого мужчину все сильнее и сильнее.

Наконец, на 15 день Ханна обрадовала своим решением Ансгара, и одновременно посеяла в сердце своей матери тревогу. Стоял поздний вечер, когда девушка, вернувшись с ужина, заявила Сольвейг:

– Мама, я выхожу замуж за Ансгара.

Хозяйка дома, в это время подшивавшая подол платья, отложила иглу в сторону и подняла на дочь глаза. В голубых глубинах мелькнуло беспокойство.

– Так скоро? – сорвалось с губ Сольвейг.

Ханна, пожав плечами, стянула с себя шаль и аккуратно положила её на скамью.

– Прошла половина месяца, – заметила девушка, хмурясь. Она уже уловила тревогу, исходящую от матери, и это чувство вызвало в Ханне пока еще тихий протест.

– Ты считаешь, что этого достаточно? – Сольвейг не сводила с дочери внимательного взгляда.

– Для некоторых людей – да, – уклончиво ответила Ханна. Она не желала вступать с матерью в конфликт. Будь на её месте чужой человек, девушка ответила бы резко. Но перед ней была мать, и Ханна, оберегая её чувства, сдерживала свой непростой нрав.

– Но половина месяца, – выдохнула Сольвейг, поднимаясь на ноги. Пламя свечи, что стояла на столе, задрожало от её движения.

– Дочка, ведь ты его совсем не знаешь, – женщина подошла к Ханне и заглянула в её глаза. Уловив в них решительность, Сольвейг пошатнулась.