Сокровище - стр. 71

– Я в порядке, – отвечает он. Но в его глазах и повадке есть что-то такое, что кажется, будто он может разбиться вдребезги прямо здесь, посреди хаоса бывшего кабинета его отца, и по всему видно, что он далеко не в порядке.

Он вдруг притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что я едва могу дышать.

– Все хорошо, – говорю я, гладя его волосы и шею, его напряженную спину. – Что бы это ни было, все будет хорошо.

Его щека прижата к моей макушке, и я чувствую, как он кивает. Я также чувствую, как он делает глубокий судорожный вдох и неуверенный выдох.

А затем отстраняется с полуулыбкой на губах, выглядящей так, будто ей здесь не место. Но когда он смотрит на меня, в его глазах снова сияет прежний свет и мне становится легче поверить, что пока что с ним и впрямь все нормально.

И я не возражаю, когда он говорит:

– Прошло уже минут двадцать. Нам надо идти к Мекаю.

Мне столько всего хочется сказать, о стольком его спросить. Но я понимаю, что он прав, – понимаю, что сейчас не время и не место для вопросов. Хадсон и в хорошие дни не любит показывать свою уязвимость, что уж говорить о том, чтобы попытаться уговорить его открыть душу здесь, в сердце Двора Вампиров, где в мучениях прошла большая часть его жизни?

Он ни за что на это не пойдет.

Поэтому вместо того, чтобы надавить на него, я зарываюсь пальцами в его волосы и притягиваю его к себе для поцелуя… для нескольких поцелуев.

От четвертого поцелуя у меня начинает учащенно биться сердце и бурлит кровь. Но сейчас для этого тоже не время и не место. Хадсон был прав, когда сказал, что нам надо идти к комнате Мекая, где нас ждут остальные.

Я даю себе – даю нам – еще несколько секунд. Еще один поцелуй. Затем нехотя отстраняюсь.

– Ты прав. Нам надо идти.

Когда он улыбается мне, в его глазах больше нет холодности и мрака – по крайней мере, пока. Их место заняла та безумная, отчаянная, безграничная любовь, которую я привыкла в них видеть. Такая же безумная, отчаянная, безграничная любовь, которая – я это знаю – читается и в моих глазах, когда я смотрю на него.

Этого недостаточно – нам все так же нужно поговорить, и мне все так же нужны ответы о том, что с ним происходит, – но сейчас, когда мы спешим к комнате Мекая, это кажется мне шагом в правильном направлении.

Мы с Хадсоном возвращаемся к нашим друзьям, когда медбрат открывает дверь и впускает нас в комнату, чтобы мы могли снова увидеть Мекая.

У меня комок в горле, когда я вхожу в спальню, боясь того, что мы увидим. Но Мекай определенно выглядит лучше, чем до этого. Сонное зелье явно подействовало, на его лице больше нет складок боли.

Медбрат протягивает Иден маленький черный коробок.

– Это еще одна порция сонного зелья на тот случай, если будет нужно переместить его куда-то еще. Но давать ему больше этого зелья нельзя. Он слишком слаб, чтобы усвоить его.

– Значит, ему придется страдать? – хрипло спрашивает Джексон.

Медбрат сочувственно смотрит на него.

– С этим ничего нельзя поделать. От этого зелья ему ненадолго становится легче, но, если дать слишком много, это только усугубит действие теневого яда.

– Так как мы это сделаем? – Я сразу перехожу к логистике, чтобы не думать о страданиях Мекая. – Чтобы попасть в расположение Двора Ведьм и Ведьмаков, мы используем одно из семян Мэйси, верно? Но как мы переместим Мекая через этот портал?