Сокровище - стр. 2

– Ну что тут скажешь? Ведь в душе я романтик. – Он оглядывается по сторонам. – Зачем мы зашли сюда?

– Нам нужен отдел, где продается подарочная упаковка. Я хочу посмотреть, есть ли у них блестящие ленты, – говорю я, ведя его вглубь магазина.

Мне казалось, что это невозможно, если учесть, как он смотрит на меня с тех пор, как я сообщила ему, что вспомнила все, что произошло в Мире Теней, но теперь взгляд Хадсона делается еще более нежным.

– Ты хочешь купить ей еще лент?

Его голос хриплый, а у меня сжимается сердце, потому что мы оба вспоминаем маленькую умбру, которую он любил как дочь. Ту, которая пожертвовала собой, чтобы спасти его. Нет, она не погибла. Мне необходимо верить, что она жива и ждет, чтобы Хадсон нашел ее снова.

– Не впадай в сентиментальность. Я делаю это в собственных интересах, – говорю я, кашлянув, чтобы прочистить вдруг сжавшееся горло. И, взяв большую катушку сверкающей золотой ленты, разглядываю ее. – Я хочу понравиться Дымке.

– Ты и так нравишься ей.

Я отрываюсь от сравнения двух лент – красной, усеянной блестками, и блестящей розовой, – чтобы посмотреть на него, как бы говоря «ты шутишь?». После этого он поспешно сгребает все три катушки лент, в придачу схватив блестящую серебряную, и идет к ближайшей кассе.

– Ну, возможно, «нравишься» – это слишком сильно сказано. – Он останавливается, чтобы взять с полки коробку вишневого печенья «Поп-Тартс», прежде чем подойти к кассе самообслуживания.

– Возможно, «нравишься» – это просто стопроцентное вранье, – парирую я, достав кредитку, чтобы оплатить покупки.

Но Хадсон, как обычно, опережает меня, отсканировав свою черную карту «Американ Экспресс». Я беру покупки, кладу их в рюкзак, и мы выходим из магазина.

Он больше ничего не говорит, когда мы идем дальше, но снова берет меня за руку и держит ее так, будто это спасательный круг.

Я невольно начинаю гадать, не беспокоят ли его мысли об этом путешествии в Мир Теней больше, чем он готов показать, но прежде, чем я успеваю спросить его об этом, он тихо произносит:

– Она же жива, да?

– Да, жива, – отвечаю я, что есть силы сжав его руку. – Мы найдем ее, Хадсон. Мы начнем с фермы, и, если Дымки там не окажется, будем искать, пока не выясним, где она. Она где-то там и ждет, когда ты найдешь ее. Так и будет, мы отыщем ее, я тебе обещаю.

Он кивает, но он по-прежнему обеспокоен. И немудрено. Дымка терпеть меня не могла, но сама я любила ее, не могла не любить, ведь она любила Хадсона, парня, который никогда не знал любви, но, как никто, заслуживал ее. И теперь, когда я вспоминаю Мир Теней и все, что там произошло, утрата Дымки причиняет мне боль. А как это мучит Хадсона, как это мучило его все эти месяцы? Я даже представить себе не могу.

– Хватит, – говорю я, зайдя в промежуток между зданиями. – Послушай, мы обязательно отыщем твою смешную маленькую умбру. – Я стараюсь смотреть на него уверенно, надеясь, что мое опасение, что Дымка умерла, запрятано так глубоко, что Хадсон не сможет его увидеть. Потому что, хотя нам известно, что огонь, изрыгаемый драконами времени, меняет линии времени и отправляет тех, кто попал в Мир Теней, или Норомар, извне, в тот момент времени, в котором они находились до того, как это произошло… я понятия не имею, что в этом случае происходит с существом, которое там