Сокровище чародея - стр. 40
– Не могу сказать. – Он стиснул кулаки, будто борясь с желанием рассказать, и снова помотал головой. – Нет, это слишком личное.
Ёфур отчётливо представлял, как Гарун закатывает глаза и качает головой, даже услышал тихий шёпот: «Как дети…» Но по мнению Ёфура лучше пусть Гарун считает, что у него детские проблемы, чем снова ударит в зубы.
– Ладно, я подумаю над этим вопросом, – неохотно вымолвил Гарун. – Можешь идти.
Ёфур чеканным шагом добрался до двери. В спину ему раздалось:
– Если захочешь поговорить, я всегда к твоим услугам.
«Получается», – улыбнулся Ёфур, пользуясь тем, что его лицо никому не видно.
– Чародейки могут проходить в Стражериум только по специальному разрешению. Ещё одна неурочная гостья с даром здесь – и можешь прощаться со службой.
Холодок пробежал по спине Ёфура, он торопливо кивнул:
– Да, понимаю, больше не повторится.
Со скорбным видом он вышел в коридор. Старшина ждал с каменным выражением лица. Не промолвив ни слова, он исчез в кабинете Гаруна.
Оглядевшись и не увидев никого в просторном зале двенадцати богов, Ёфур направился к выходу. Кулаки у него чесались, но куда важнее, чем спустить пар, для него было придумать такое объяснение вчерашней ситуации, чтобы плохой оказалась Бера, а не он. Ёфур крепко задумался над тем, как вывернуть ситуацию в свою пользу.
***
Музыка, песни, пляски, ритуальные игры – дом Беры чуть ли не ходуном ходил от сотрясавшей его толпы: к жильцам и сопровождающим невесту присоединились соседские ещё бодрые бабушки, дети, юноши и девушки.
Бера, не отошедшая от ночного разгула, чувствовала себя слишком измученной, хотя и радовалась, что сговор удался – отец говорил ей, что у её брата в этом сватовстве много соперников.
Натянув улыбку, Бера немного походила между гостей. Закончив с приветствиями она, спасаясь от тошнотворных запахов еды и вина, вышла в сад и, спрятавшись в тени плюща, наблюдала за игрой в мяч. Она бы потерпела все запахи и звуки, чтобы находиться рядом с братом и его невестой, но семья Сабати ещё не привыкла к тому, что девичьими играми и разговорами Бера не интересуется, всячески её в них завлекала, и чтобы не мучиться, но не показаться грубой, она сбежала.
Девушки и юноши перекидывали друг другу кожаный кругляш, смеялись, строили глазки. Юношей было меньше, так что Бера не боялась приглашений. Да и зареклась она играть в мяч после того, как, уже усиленная чарами, случайно сломала носы нескольким изнеженным красавчикам.
Оглянувшись на дом, Бера продолжила следить за мячом, рассеянно думая: «Надо бы подойти к отцу и рассказать о вине, пока он слишком занят, чтобы злиться». Она снова оглянулась на площадку перед домом: у ворот стоял Сарес – неудачно заглянувший поутру белокурый брат будущей родственницы – и высматривал кого-то в толпе гуляющих по саду. Его взгляд остановился на Бере. Она поспешно отвернулась и пошла к малому входу. Тяжёлый с золотым шитьём подол платья бил её по ногам, точно колокол.
Она взошла по низким каменным ступеням и по привычке ожидала оказаться в сумраке маленького коридора, но даже тот был освещён и украшен цветами с густым сладким запахом. Где-то рядом звучали голоса. Бера торопливо миновала слишком пахучее пространство.
– …тогда громовержец отсёк руку Повелителя кошмаров, – зловеще-торжественно вещал старческий хрипловатый голос, – и улетела она вместе с его волшебным мечом. Его всеразрещающий клинок вонзился в землю, вспорол её до самого огненного нутра и канул в нём, а безоружный Повелитель кошмаров склонился перед тремя последними из старых богов.