Сокровища старого портфеля - стр. 10
Поравнялись они со мной, а я стою, смотрю на него, словно заколдованный, уж больно чудная картина получается. Тут он со своей свитой около меня останавливается и ласково так говорит, словно давнему знакомцу:
– Что, Савелий, чудно тебе?
– Чудно, – говорю, – батюшка!
– А ты не чудись, я одежду да сапоги вот этим людям отдал, они им нужнее, а мне Господь ещё даст. Ты бы тоже пожертвовал что-нибудь, глядишь, и тебе Бог бы помог. А то ты всё для себя, да для врага стараешься!
– Какого врага? – не понимаю.
– А того самого, который у тебя всё знает, да всех побирает! Не поминай его больше, тогда тебе лучше будет!
Не помню сам, как портмоне вытащил и давай раздавать деньги налево и направо. А священник стоит, улыбается, смотрит на это всё действо. Затем кивнул мне, благословил и пошёл дальше со всей этой толпой босяцкой.
Не поверишь, Николка, с той поры язык не поворачивается эти слова произносить, будто останавливает какая-то сила. Даже, если слышу подобное, вздрагиваю. А дела мои после этого и впрямь в гору пошли, и гонорары мне повысили, и темы пришли интересные…
Утром Николай проснулся рано и, едва одевшись и умывши лицо, принялся в нетерпении прохаживаться по комнате, часто подходя к Савкиной двери – слушать, не проснулся ли?
Подходил к столу, доставал то статуэтку, то конверт с банкнотами. Перебирал их, рассматривал, в досаде бросал обратно и снова принимался топтаться под дверью, припадая на раненую ногу.
Наконец, около десяти часов, дверь отворилась и мрачный, не выспавшийся Савелий появился в комнате Николая.
– Ну что тебе неймётся-то, леший? – хмуро спросил он. – Я всю ночь в этих письмах ковырялся, под утро только задремал, а тут ты давай под дверью топтаться, вздыхать, стульями греметь! И что ты у нас такой нетерпеливый? Поспал бы лучше с утра!
– Не могу я спать, и так полночи проворочался, всё думал, что там, в этих бумагах? А тебя я знаю: буркнешь два слова и умчишься, оставив меня тут во мраке неведения. Вот и караулю с утра…
– Ладно, не топчись без толку, иди лучше, самовар организуй, а я умоюсь, в порядок себя приведу; за чаем и поговорим.
Вскоре друзья сидели за столом. Савелий говорил негромко, словно опасаясь, что их подслушивают, без своих обычных шуточек, поглядывая при этом на Николая внимательно и изучающе.
– Так вот, Николка, прелюбопытная штука с этими письмами выходит. Не буду нагружать твой корабль грузом ненужных подробностей, но в двух словах, история такова. Есть в Германии замок Шлосс Шварцштайн – язык сломать можно, не так ли? А между тем – это красивое романтическое имя: Замок Чёрного камня. И владеет с 1872-го года этим замком некий барон Отто фон Вальц. Именно в этом году закончилась долгая тяжба фон Вальца с другим немецким дворянином, также претендовавшим на этот замок, назовём его пока просто Клаусом. Когда-то у них были общие предки, этот замок принадлежал их далёкому прапрапрадеду, потом пути этих родов разошлись, они оказались в разных придворных партиях и постепенно стали непримиримыми врагами.
На протяжении многих лет эти дворянские фамилии вели тяжбу за родовое гнездо. Но замок всегда принадлежал фон Вальцам, как более близким потомкам первых владельцев. Тогдашний глава их рода, Курт фон Вальц, то ли не успел составить завещание, то ли оно затерялось, то ли его выкрали. В этом случае замок доставался прямому наследнику, этому самому Отто. Клаус, глава конкурирующего рода, претендующий на замок, пытался доказать неправомерность такого решения, ссылался на свидетелей, видевших завещание Курта, составленное в его пользу, в обход своего родственника.