Сокровища - стр. 4

С перстнем все понятно. Мама отдала ей свой, старый. Просто сняла с руки и отдала.

– Вырастешь – и будешь носить, – сказала мама.

Он велик Асе даже на большой палец ноги. Ася примеряет кольцо каждый день. Если как следует потереть его зубной щеткой, металл и фальшивый бриллиант засияют. Но Ася не чистит кольцо слишком часто – вдруг сотрется.

Позапрошлогодний календарик Ася хранит с трепетом. На обратной стороне – загорелая девушка в красном купальнике выходит из озера. Руку запрокинула за голову. С руки и с темных, зачесанных назад волос стекают капли воды. Смотрит прямо на тебя улыбаясь. Вот бы быть похожей на нее! Края календарика обтрепаны. В городе Ася носила его в портфеле. Иногда доставала и любовалась. Но в деревне сестры заметили календарик и обсмеяли. Ася обиделась и спрятала его вместе с остальными сокровищами.

Круглую картонку с иероглифами Асе подарила Вика Кузнецова. Мама сказала, что иероглифы на картонке – японские. Когда Ася смотрит на них, она представляет себе Японию.

Все сокровища напоминают о маме, о городе и о далеких местах, куда Ася поедет, когда станет взрослой. От них пахнет одновременно их с мамой квартирой, подъездом и заграничной посылкой с печеньем и конфетами, поездами и самолетами, на которых Ася не то что не летала, но никогда их не видела.

Ася посидела над коробкой с сокровищами еще немного и, когда стало совсем невтерпеж, закопала ее под кустом крыжовника – там точно никто не найдет.

– Не скучайте, – сказала она сокровищам. – Я скоро вас навещу.

Она направилась к калитке, которая вела в сарай, к туалету и к Премерзкому.

Ася взяла прислоненную к забору палку и осторожно открыла калитку, просунула голову в щель и оценила обстановку. Двор перед сараем был пуст. Дядя Миша размахивал вилами в конце двора – перекидывал накошенное сено в сенник. Слева из открытой двери сарая слышалось хрюканье свиньи. Дальше за дверью – низенький ивовый плетень, оттуда выглядывают пушистые желтые головы и доносится тихое кряканье. Индюка не было видно, но он, скорее всего, сидит в засаде в сарае, напротив двери в уличный туалет, и поджидает Асю.

Ася оценила расстояние до туалета и прикинула, сколько бежать. Выходило секунд пять. Она тихонько, стараясь не скрипеть калиткой, вошла во двор и, держа наготове палку, кинулась к двери. Но на полпути из сарая с победным криком выскочил индюк и с гоготом бросился на Асю. Она заверещала и, держа палку перед собой, отступала спиной, к дяде Мише. Пока индюк примерялся, с какой стороны напасть, дядя пришел на помощь.

– А н-ну, я тебе! – крикнул он из-за Асиной спины, и оттуда же в индюка полетела деревяшка, да только тот успел увернуться. – Иди отсюда, давай. – Дядя Миша вилами загнал индюка в сарай, наподдал ему напоследок и закрыл дверь на задвижку.

Ася – сил нет терпеть – бросилась в туалет.

Индюка дядя Миша принес с работы зимой. К лету он вырос в гору перьев и мяса с отвратительным характером. С утречка мерзкий индюшара выходил во двор и стоял у двери в туалет, поджидая первую жертву. Если приходил дядя Миша, он с недовольным ворчанием убирался обратно в сарай. Но если выгонять корову приходила тетя Маша, ей приходилось брать палку и отбиваться. В первый же день Аси в деревне Премерзкий определил ее как самую слабую и налетал каждый раз, когда она приходила в сарай.