Сокровища - стр. 8
От этих слов Юрка с пол-оборота разорался во весь голос, всем своим видом показывая, как он не согласен с решением матери.
Но, несмотря на его яростное сопротивление, Татьяна сграбастала сына в охапку и утащила в спальню.
Через некоторое время Юркины крики начали затихать, а минут через десять вообще замолкли.
– Кажись, угомонился, – предположила тётя Валя и вновь посмотрела на Бородина. – Ну, и что ты мне хотел сказать?
Хотя ничего особенного у Бородина и в мыслях не было рассказывать, но тётя Валя положила свою тёплую руку на его ладонь и заглянула в глаза.
– Ты, Вовочка, не таись, раскройся, поделись. Ведь всё в себе не удержишь. Сгореть ведь можно от этого.
И тут Бородина как будто прорвало. Ведь за последние два месяца никто не смотрел на него так по-доброму. Никого не интересовало, что у него там, в клокочущей душе, от чего сердце только яростно билось в груди, делая частые сбои.
В санатории врач посоветовал, хоть и с небольшой долей юмора, как можно излечиться от всего этого. Забыть то, что постигло его дома после возвращения из рейса, и воспользоваться тем же самым методом.
– Клин клином вышибается, – усмехнувшись, объяснил он этот метод.
Этот клин было очень легко найти, особенно в той компании, которая у них там сама собой образовалась.
Но там были только действия, а чтобы покопаться в душе и вылиться кому-либо – это было невозможно. Да оно никому и не надо было. Все они там жили одним днём, одними развлечениями, которыми старались заполнить те серые будни, от которых убежали в санаторий.
Но сейчас, в присутствии тёти Вали, он не смог сдержать весь поток своих чувств, серых мыслей, обид, унижений, которые ему пришлось пережить за последнее время и которые скопились у него на душе.
Он только произнёс несколько слов о том, что у него накипело, как его уже было невозможно остановить.
Он начал со своего прихода из шестимесячного полярного рейса, когда узнал, что семья его разрушена и он, оказывается, никому не нужен и давно не любим.
Он как мог изливал свои обиды и переживания перед своей тётей, которая, а он это чувствовал, сможет ему помочь разобраться в самом себе и в ситуации, возникшей вокруг него.
Её ненавязчивые вопросы, добрый и мягкий голос побуждали его открыться перед ней и тем самым облегчить все страдания.
Закончив свой рассказ, он в бессилии положил голову на стол и замолчал.
– Всё будет хорошо, Вовочка, – раздавался над ним ласковый и проникновенный голос тёти Вали. – Ты, главное, не торопись, не руби с плеча. Наберись терпения, а если надо, и попроси помощи у Бога…
От таких слов Бородин резко поднял голову и в недоумении посмотрел на тётю Валю:
– Какой бог? Я же коммунист…
– Не ерепенься, – так же ласково продолжала тётя Валя. – Бог у нас один. Коммунист ты или нет, но ты его всё равно найдёшь там, где, возможно, ты его и не ждёшь. Жизнь – она интересная штука. Она всё идёт и идёт куда-то вдаль. А мы по ней идём и не замечаем, что мы идём уже по проторённой для нас дороге, иногда спотыкаясь на ней. Споткнулся, и тебе кажется, что всё – жизнь закончилась. Ан нет. Наверное, тебе эта кочка была не даром дана, чтобы ты поднялся и огляделся. А дорога так же идёт вдаль. Может быть, тебе эта кочка была дана для того, чтобы ты лучше понял, как идти и что делать на этой дороге. Главное – это не отчаиваться, а, поднявшись, вновь собраться с силами и продолжать свой путь. Ведь силы же у тебя есть? – она потрепала Бородина по щеке.