Сокол - стр. 50

– КухнЯ какая-то, – выругался он.

Внизу живота снова кольнуло, хотя утром кровь не шла, только тошнило, и кружилась голова. Бледность разлилась по щекам. Юра испугался, но не за меня, а за то, что теперь я надолго останусь в больнице, и ему придется заниматься ребенком самому.

– Уходи, – тихо сказала я, схватившись рукой за перила.

Он не стал спорить, махнул головой и быстро побежал по лестнице вниз.

Пять дней я промучилась в больнице. Юра сразу же отвез дочку к моим родителям и первые два дня не приходил ко мне, только звонил по телефону. Потом появился, без извинений, но с гостинцами. Я забрала у него пакет с фруктами, спросила про Аню и, без лишних слов, вернулась в свою палату.

Из больницы меня забрал отец.

– Ты не на работе? – удивилась я.

– Взял отгул.

Ради меня он отпросился у начальника.

– Спасибо.

– Что у вас с Юрой?

Новость о том, что мы поссорились, разлетелась по всему городу. Первая позвонила Лиза, глотая слезы и упрашивая меня, одуматься. Потом отчитал брат. Мол, бесишься от жиру и не понимаешь, какое счастье теряешь. Свекровь тоже поплакала, а свекор даже разговаривать не стал, передал через жену, что обиделся на меня.

– Все хорошо, – сухо ответила я. – Аня у вас?

– Юра вчера привез. Не повел в садик.

Мои родители единственные, кто не спросили про нашу ссору. Каждый день они интересовались только мои здоровьем. Мама приносила в больницу домашнюю еду, папа бегал по врачам и узнавал, все ли у его любимой дочери в порядке.

– Я хочу развестись с Юрой.

– Мы так и поняли. – Пригладив лысину рукой, он тяжело вздохнул. – Неужели ничего нельзя исправить?

– Мне не нужен мужчина, который боится проблем. Даже самых маленьких, незначительных. Это глупо. Я всегда считала, что муж – это железная стена, а не истеричка в брюках. Юра хороший человек, но слишком апатичный и…

Я попыталась подобрать слово, которое бы охарактеризовало моего мужа. В голову пришли лишь неприличные выражения. А папа никогда не ругался матом и нас приучил, не позволять себе такую распущенность.

– Он совсем не интересуется мной, – снова продолжила я после небольшой паузы, – и ребенком не занимается.

– Все это отговорки, Вера. Многие люди так живут и не жалуются.

– А я буду жаловаться. Для чего вы родили меня свет? Чтобы быть несчастной?

– Разве ты несчастна? Чего тебе не хватает? Любовь приходит с годами, а все, что раньше – это детские игры. Вы воспитайте дочь, поднимите на ноги, сами чего-то добейтесь в жизни, а уж потом говорите о чувствах.

– Пап, ты живешь не в древние времена. Сегодня у женщин другие взгляды на жизнь. Я не могу упускать время. Если мы не разведемся с Юрой сейчас, то потом будет поздно. Ты же меня знаешь.

– Знаю. Поэтому и ругаю.

Папа не умеет ругаться. Для него откровенный разговор – это уже ссора, почти скандал.

Мои отношения с Юрой всегда были главной темой в доме родителей. Их почему-то не возмущает поведение Лизы, но стоит мне отвести взгляд в сторону и заговорить о свободе, как у мамы волосы встают дыбом, а папа в каждом моем слове ищет угрозу.

Я могу быть верной женой (и была такою!), могу любить, могу разрешить любую проблему. И для этого мне не нужен мужчина. Но уж если он есть!.. Как можно жить с человеком, если он является обузой, камнем на шее?

Мы подъехали к дому и, не заезжая во двор, встали у магазина через дорогу. Пошел дождь, застучал по крыше. Приоткрыв дверку, я еще раз взглянула на отца.