Сокол - стр. 41
– Петя Богатырев ногу сломал.
Пропал наш день. Юре пришлось заняться ребенком. Без удовольствия, но это его работа.
Я зашла в домик, легла в пустую кровать и уснула, да так крепко, что не заметила, как пролетел день. Свежий воздух, усталость, акклиматизация – все выбило из привычного ритма жизни. До сих пор не пойму, то ли я отдохнула на море, то ли еще собираюсь во Францию. Организм вроде бодрый, но внутри – холод, второй день не могу согреться. Тело трясет. Голова все думает, думает, думает, даже во сне не дает мне покоя.
Пора. Надо проснуться. В животе все еще иголки, когда я вспоминаю об Алике. Это нехорошо. Неправильно.
Неужели я все-таки влюбилась в него?
Я перевернулась на другой бок.
За день Юра несколько раз заглядывал ко мне, открывал дверь, видел меня лежащую на кровати, бледную, закутанную с головой в шерстяное одеяло, и снова уходил по своим делам.
К вечеру вернулся, а я как раз проснулась.
– Тебе уже лучше?
– Сколько время? – оглянувшись по сторонам, спросила я.
– Восемь. – Он сел ко мне в ноги.
– Я только уснула, а уже вечер?
– Ты несколько раз открывала глаза, потом снова засыпала. Я приносил тебе чай. Не помнишь?
– Нет. Я его пила?
– Весь, до дна. Крутой кипяток, а ты его – одним глотком.
Солнце повисло над горизонтом. Тени от огромных столетних елей с пушистыми лапами плотно прикрыли крышу нашего домика. Юра включил светильник на тумбочке.
– Скоро электричка. Если не успеем, то следующая придет только в одиннадцать.
– Тогда, отвези меня на станцию.
Он проводил меня до перрона. Мы постояли десять минут, а когда двери вагона открылись, я чмокнула его в щеку.
– До встречи.
– Пока, котенок. Позвони, как доберешься домой.
В субботу вечером мы с Аней купили торт и пошли к родителям. Мама с утра весь телефон оборвала, звонила каждую минуту. Когда придете, чего готовить, почему Юра не с вами? Тысяча вопросов и все за одну минуту. Не женщина, а пулемет, стреляет невпопад, но всегда попадает в голову.
Папа уже с порога встретил нас недовольными упреками. Как будто только и ждал, чтобы высказаться.
– Вот-вот. Приехали и носа не показывают, совсем забыли про стариков. А мы соскучились, мать наготовила полный холодильник. Не стыдно?
– Дедуля, – виновато улыбнулась Аня, – мы же только приехали.
Она разжалобит кого угодно. Ангельское личико, круглые глазки, обрамленные светлыми пушистыми ресницами, пухлые щеки. Бабушкино сердце не выдержало.
– Мое солнышко! Наконец-то вы пришли. Я приготовила твои любимые пельмешки.
Девочка тут же повисла у нее на шее. Только Ане разрешается целовать бабушку, Лизиных мальчиков держат в ежовых рукавицах. Так воспитывался Миша, так же относятся к его сыновьям. Но Аню не возможно не любить, даже если бы она была мальчиком. Слишком нежная у нас с Юрой получилась дочь, добрая, живая, яркая. Любимица дедушки и преданная подруга бабушки.
Я поцеловала сначала маму, а потом обняла отца.
– Привет, – прошептала я ему на ухо. – Как ты?
– Хорошо. – Улыбнулся он.
Мы прошли на кухню. Мама разогрела ужин.
– Жалко Юры нет.
– Да уж, – вздохнул папа, взглянув в сторону холодильника, где припасена бутылочка водки. – Отпуск заканчивается, а выпить не с кем.
– Не можешь без пьянки, – съязвила мама, – и зятя спаиваешь. Ни стыда, ни совести. Ничего лишнего.
– Скажешь тоже! Разве я много пью?