Сохраняя веру - стр. 43
Ее дочь сидит скрючившись на фиолетовом диване в кабинете секретаря и плачет. Легинсы порваны на коленках, косичка растрепалась, волосы прилипли к мокрым щекам, кулачки спрятаны в рукавах кофты, и Вера вытирает ими нос.
– Мама, можно я больше не буду ходить в школу?
У Мэрайи сжимается сердце.
– Но ты же любишь школу! – Она быстро опускается на колени: не только для того, чтобы утешить дочку, но и для того, чтобы заслонить от любопытного взгляда секретарши. – Что случилось?
– Они надо мной смеются. Говорят, я сумасшедшая.
Сумасшедшая?! Почувствовав прилив праведного гнева, Мэрайя обнимает Веру:
– С чего они это взяли?
Вера съеживается:
– Они слышали, как я разговаривала… с ней.
Мэрайя закрывает глаза и мысленно просит – кого? – чтобы ей помогли побыстрее разрулить эту ситуацию, затем поднимает дочь с дивана, берет за руку, спрятанную в рукав, и ведет к выходу.
– А знаешь что? Может быть, завтра мы с тобой пропустим школу. Проведем целый день вдвоем.
Вера смотрит на мать:
– Правда?
Мэрайя кивает:
– Бабушка иногда устраивала мне маленькие внеочередные праздники.
Она стискивает зубы, вспомнив о том, как мать это называла: «день душевного здоровья».
В машине, петляющей по извилистым дорогам Нью-Ханаана, Вера начинает рассказывать о том, что происходило сегодня в школе. Перед тем как свернуть к дому, Мэрайя останавливается, открывает окно и забирает из ящика почту. Вдоль дороги припарковано много автомобилей, чьи владельцы, наверное, разбили где-нибудь поблизости палатки или наблюдают за птицами в поле на другой стороне. Туристы здесь частые гости. Мэрайя едет дальше и видит толпу у самого своего дома. Тут и легковые машины, и микроавтобусы, и непонятно откуда взявшийся ярко разрисованный дом на колесах.
– Вау! – шепотом произносит Вера. – Что это такое?
– Не знаю, – сквозь зубы отвечает Мэрайя и, выключив зажигание, выходит из машины.
Ее сразу же окружает человек двадцать. Включаются камеры, со всех сторон, как стрелы, сыплются вопросы:
– Ваша дочь в машине?
– Бог сейчас с ней?
– Вы тоже видите Бога?
Когда приоткрывается задняя дверца машины, все замолкают. Вера выходит и нервно замирает на вымощенной плиткой дорожке, ведущей к дому. Мужчины и женщины в длиннополой одежде, выстроившись в шеренгу, склоняют головы, когда она на них смотрит. Чуть в стороне стоит человек с тонкой сигарой в зубах. Его лицо кажется Мэрайе знакомым. Вдруг она понимает, что видела его по телевизору. Сам Иэн Флетчер курит, прислонившись к дикой яблоне.
Все сразу становится ясно: слух о Вере каким-то образом распространился. Почувствовав дурноту, Мэрайя обнимает дочь за плечи, вводит ее в дом и запирает дверь.
– Чего им всем нужно? – спрашивает Вера, пытаясь выглянуть через боковое окошко, но мать тут же ее отдергивает.
– Иди в свою комнату, – говорит Мэрайя, потирая виски. – Делай уроки.
– Но мне на завтра ничего не задали.
– Тогда найди себе какое-нибудь занятие!
Уже чувствуя, как слезы подступают к горлу, Мэрайя идет на кухню и берет телефон. Надо бы позвонить в полицию, но она первым делом набирает другой номер. После двух гудков ее мать отвечает.
– Пожалуйста, приезжай! – рыдая, произносит Мэрайя и вешает трубку.
Мэрайя садится, кладет ладони на прохладную столешницу и считает до десяти. Она думает о молоке, брокколи и персиках, которые уже начинают портиться в багажнике машины.