Согретые тобой - стр. 8

Когда она вернулась, Аслан молча протянул ей тепло-горячий чай. Она взглянула на него, и ее губы дрогнули в скромной улыбке.

– Как вы узнали, что облепиховый чай я люблю больше всего?

Он накрыл ладонью ее красивую руку с нежным бежевым маникюром, и лед тронулся.

…Аслан вздрогнул и отодвинулся от окна: слишком много воспоминаний вызывала метель.

Из ванной показалась Марина.

– Давай заварим чай? – предложила она игриво, и Аслан согласился.

Марина спустилась на кухню, сделала чай, собрала на поднос сладкие угощения и отнесла все в просторную гостиную с камином.

Аслан пришел следом за ней. Устроившись на огромном диване из белой кожи, Марина разливала в фарфоровые чашки крепкий черный чай – кенийский, как он любил. Она успела изучить его предпочтения.

Аслан сел рядом. Привлек невесту к себе спиной, поцеловал в шею.

Она усмехнулась, поставила заварочный чайник на поднос и подалась ему навстречу.

– У камина мы это еще не делали, – обжег ее шею его горячий шепот. Немного помедлив, он шепнул снова: – Давай сделаем ребенка?

Марина вздрогнула и испуганно заглянула ему в глаза.

– Нам стоит повременить с этим вопросом, хотя бы до тех пор, пока не определимся с датой свадьбы… – выдохнула она.

– Да, конечно. – Аслан с досадой провел ладонью по своим черным волосам и утвердительно кивнул. – Ты права. Но обещай мне, что после того, как определимся с датой свадьбы, мы займемся вопросом наследника вплотную.

– Даже не сомневайся, – шепнула она в ответ.

Они долго занимались любовью. Его прикосновения вызывали у нее ненасытную жажду, ее томные вздохи заводили его все сильнее, а сплетение тел на фоне яркого пламени камина казалось откровенной картиной харизматичного художника.

…Аслан снова видел во сне кошмар. Пылающие здания, грохот выстрелов, горящий автомобиль, на котором он с охраной должен был пересечь границу. Расстрелянные в упор охранники, похитители с оружием в руках в черных масках, незнакомый ему язык… Деловой визит обернулся для него страшной трагедией. Но сейчас в его сне в пламени горели глаза Евы. Жгучая боль разливалась в груди, не давая вздохнуть. В этом сне его затягивал неизвестно откуда взявшийся зыбучий песок, а глаза его Евы продолжали проступать в пламени, которое поглощало все вокруг.

Вздрогнув всем телом, он проснулся. Весь мокрый после кошмара, сел в постели и попытался выровнять дыхание. Осмотрелся по сторонам, и понял: он не в жутком плену, а в своей собственной квартире. Здесь надежная охрана. Никто не сможет пробраться в его жилище просто так.

За окном медленно занимался рассвет. Метель прекратилась, и теперь привычный пейзаж был окутан плотным белоснежным покрывалом.

Взгляд заскользил по красивым бедрам Марины под шелковой сорочкой. Безмятежно спящая женщина успокаивала, но в груди по-прежнему жгло воспоминание о Еве. Ему надо смириться с тем, что она больше никогда не вернется, и строить жизнь заново. Слишком много людей зависит от его волевых решений. А его родители заслужили свое право подержать на руках внуков.

На рассвете я резко проснулась. Сначала не могла понять, где нахожусь, а потом вспомнила: я в родительском доме.

Тишину неприятно разрывал стук старинных часов в гостиной. Закутавшись в халат, я подошла к окну. Ночью метель замела все вокруг, и двор превратился в сказку. Присыпанная снегом беседка манила выйти во двор и потрогать плотный снежный покров.