Софичка - стр. 13
– Не видели! Не видели! – кричала тетя Маша, откликаясь на чей-то голос.
Не вслушиваясь в голоса, она свернула на тропу и пошла вверх, и, только когда голоса угасли, она вдруг догадалась, что это кричали из Большого Дома и искали ее. С нежной грустью, жалея родных, Софичка поднялась по тропе и вышла на лужайку возле старой крепости и увидела на фоне сереющей стены силуэт человека, державшего под уздцы лошадей, и силуэт другого человека, похаживающего возле него.
– Ты чего по тропе пришла? – тревожно спросил Роуф, быстро подходя к ней и беря у нее чемодан.
– Я заблудилась, – выдохнула Софичка. Она все еще тяжело дышала после крутого подъема.
– Заблудилась? – переспросил Роуф, силясь понять, как это она могла заблудиться рядом со своим домом, и, словно почувствовав, что нет времени осмысливать такие странности, оборвал себя: – Едем!
Несколькими быстрыми, резкими движениями он приторочил чемодан к седлу своей лошади. Потом взял под уздцы лошадь, предназначенную Софичке, и подвел к ней.
– Быстрей, – сказал он и, одной рукой придерживая под уздцы лошадь, другой придвинул Софичке стремя. Она подняла ногу, стараясь это сделать попристойнее, хотя было темно, сунула ее в стремя, ухватилась за луку седла и, с силой оттолкнувшись от земли, села в седло. Софичка нашла ногой второе стремя, а Роуф перекинул ей в руки поводья и передал камчу.
Роуф и сопровождавший его парень вскочили на лошадей.
– Как бы дождь нас не настиг, – сказал Роуф, трогая лошадь.
Парень выехал вперед, следом Софичка, а за ней ехал Роуф. Они спустились под гору, молча проехали по лощине, а потом дорога их вывела к нескольким домам выселка, где их ожесточенно облаяли собаки. Дверь кухни одного из домов, где особенно неистовствовала собака, открылась, и человек, стоя на пороге, окликнул их:
– Эй, кто вы?!
– Молчи, – шепнул Роуф, хотя Софичка и не думала подавать голос.
Проехав последний чегемский выселок, они углубились в лес.
– Теперь только дождь нам помеха, – сказал Роуф странно громким голосом после долгого молчания.
– Может, успеем проскочить? – ответил приятель, оглянувшись.
– Навряд ли, – сказал Роуф, к чему-то прислушиваясь, и добавил: – Как себя чувствуешь, Софичка?
– Хорошо, – ответила Софичка, радуясь, что Роуф к ней обратился, и стыдясь присутствия этого незнакомого парня, в дом которого они, видно, сейчас ехали. Софичка понимала, что он живет в другой деревне, но не знала, кто он такой и где именно находится его деревня.
– Твоя Софичка молодчина, – сказал парень, оглянувшись и сверкнув зубами в темноте.
– А что ты думаешь, Алеша, – сказал Роуф, – плохую лошадь не крадут.
Оба рассмеялись, и Софичку обдало теплом оттого, что этот неведомый парень ее похвалил. Она подумала, что он, наверное, очень добрый, и была рада, что хоть узнала наконец его имя. А то ехать в его дом и не знать его имя было как-то неудобно и спросить об этом Роуфа несподручно.
В лесу было тихо. В темноте серебрились колонны буковых стволов. Тропы не было видно, но лошади сами находили дорогу. Софичке жалко было стегать свою лошадь камчой, и она слегка приотставала, а Роуф, едущий сзади, окриками и свистом подгонял ее лошадь. Вдруг Роуф остановился.
– Тихо, – сказал он.
Софичка испуганно натянула поводья, решив, что он услышал звуки погони. Остановился и Алеша. В глубокой тишине ночи ничего не было слышно, кроме клацания удил на зубах у лошадей.