Собственность Дамира - стр. 2

– Не трогай её! – сотрясается в рыданиях Ризван за моей спиной. Переигрывает. Но мне от этого ни тепло, ни холодно.

Аллигатор с подозрением смотрит на меня и на Ризвана. Оглядывается на его русскую жену. Перебирает пальцами мои белокурые локоны.

– Гуля точно твоя дочь?

Ризван сморкается и тянет с ответом.

– Она твоя дочь? – рычит Аллигатор.

– А чья ж ещё? Не забирай у меня Гулю! Молю тебя, – всхлипывает Ризван.

– Хватит сотрясать воздух рыданиями. Займись делом.

Сильные пальцы стискивают запястье моей руки. Аллигатор наклоняется к моему уху:

– С этой минуты ты моя вещь. Моя собственность! Следуй за мной молча, Гуля.

Меня бросает в жар, чужое имя звенит в ушах. Перехожу из лап одного зверя в другие. Но если Ризван просто игрался со мной, то Аллигатор возьмёт своё по полной. Он хватает меня под локоть и тащит к выходу.

Путаясь в подоле длинного узкого платья, семеню рядом с Аллигатором.

– Гуля, доченька! Я всё решу! – Ризван доигрывает роль безутешного отца. Только зрители в зале ему не аплодируют.

– Мудак, – цедит сквозь зубы Аллигатор, и я впервые соглашаюсь с ним.

– Ты можешь звать меня Дамир, кукла, – высокомерно бросает он.

Ярослава

На улице нас встречает во всеоружии охрана Дамира. Он останавливается у машины и оглядывается на меня. Вздох застревает у меня в груди.

– Чего глазюки свои зелёные выпучила?

– Платье… Узкое… – Не хочу признаваться ему в своих страхах.

– Для шлюхи самое оно. Оставим папаше на память. – В руке Дамира мелькает нож. – Братва, глаза схлопнули.

Громилы зажмуриваются, а Дамир одним движением разворачивает меня к себе спиной и разрезает шнуровку. С наслаждением делаю первый за вечер глубокий вдох. Но в следующий момент платье падает к моим ногам, и я остаюсь в босоножках и трусах, едва прикрывающих лоно. Закрываю грудь руками. Тяжёлая ладонь обжигает мне спину. Проходится, опускаясь ниже поясницы. Шлепок по заднице приводит меня в чувство. Поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с хищником. Неведомая непреодолимая сила заставляет меня смотреть на него.

– Так-то лучше. Сама сядешь или помочь? – Дамир распахивает дверь машины.

Ныряю в салон с неожиданной для себя самой прытью. Стоять голой посреди толпы мужиков с автоматами – сомнительное удовольствие.

– Добрый вечер, – здороваюсь я с водителем.

Мой голос напоминает мышиный писк. Мужчина с бритой головой даже не шевелится. Дамир садится рядом со мной и командует:

– Погнали!

Внедорожник трогается. Кортеж неспешно огибает фонтан. Струи весело бьют ввысь. Капли не похожи на слёзы. Всему миру наплевать на меня. Наш автомобиль вторым выруливает на дорогу, идущую вдоль моря.

Забиваюсь в угол салона, обнимаю себя руками. Внутри поселились холод и равнодушие. Плакать больше не хочется. Оставшись без платья, навязанного Ризваном, и покинув его дом, я ощущаю свободу. Пусть она закончится в доме Дамира, но сейчас, в его машине, чувствую себя спокойно. В голове зарождается робкая надежда. А вдруг дьявольская внешность и грубость – напускное? Рассчитывать, что он меня отпустит, не смею, но, возможно, смогу сделать своё пребывание в плену более приятным.

– Покажи грудь, – голос Дамира звучит глухо.

– Грудь как грудь, такая же, как у всех, – пожимаю плечами.

– Ты не поняла, что тебе сказали? – вкрадчиво спрашивает он.