Собрание сочинений в десяти томах. Том девятый. Ave Maria - стр. 8

– Спасибо, – поклонилась ему Мария, – вы очень любите свой город и очень любезны, мсье!

– Пожалуйста. Я думал, вы иностранцы, – услышав исключительно чистый парижский выговор Марии, несколько разочарованно сказал клерк и шмыгнул назад в широко раскрытые двери своего присутствия тереть нарукавниками о стол, не причиняя вреда пиджаку.

– Смотри, как его жизнь отредактировала, – сказал о лозунге Павел, – остались в памяти только: «Свобода, Равенство, Братство», а все лишние словеса растаяли как дым. Кстати, о дыме, что-то дымком попахивает, принюхайся.

– Я давно чую. Это по дворам палую листву жгут, по огородам ботву. Я обожаю этот запах.

– Мне тоже нравится. А наша хозяйка что-то не жжет в саду.

– Боится, мы не одобрим.

Вернувшись после прогулки в гостиницу, они встретили там хозяйку. Она руководила двумя хорошенькими девушками, убиравшими в номере.

– У нас работы еще на полчаса, – сказала хозяйка, – хотите, спустимся вниз, и я угощу вас настоящим кофе Ришелье.

– С удовольствием, – согласилась Мария, – я такой никогда не пила.

– Еще бы, это только у нас, – горделиво сказала хозяйка.

– А почему Ришелье? – спросил Павел.

– О, мсье, дело в том, что, во-первых, черный кофе надо пить без сахара, а, главное, лимонные дольки не надо класть в кофе, как это обычно делается, надо пить с ними вприкуску. Так, говорят, делал кардинал Ришелье, когда он останавливался в нашем доме. А жил, говорят, как и Людовик тринадцатый, как раз в том номере, где живете теперь вы. Наверное, они приезжали на охоту. В старые времена у нас здесь была отличная псовая охота и на зверя, и на птицу.

Марии кофе понравился.

– Очень вкусно, – похвалила она, закусив глоток ароматного кофе краешком лимонной дольки. – Кардинал Ришелье знал толк не только в интригах. – И часто он бывал в Труа?

– Наверное, один раз, а может быть, два, – отвечала хозяйка. – Но ведь у нас помнят об этом уже больше трехсот лет[3].

– Да, мне тоже нравится, – сказал Павел, – очень бодрит. И еще у вас такие удивительные крыши и такие оригинальные дома, и здание мэрии такое солидное. А молодые работницы, что прибирают в номере, мне показалось, близняшки?

– Близняшки, – расплылась в счастливой улыбке хозяйка, – это не работницы, а мои дочери. Но я без мужа и держу их строго, – она подняла крепко сжатый кулак, – они у меня во всем помощницы.

– Прелестные девочки, – сказала Мария очень искренне, – а трудиться им надо смолоду – это вы молодец. Простите, ради бога, как ваше имя?

– Мари, – ответила хозяйка с достоинством.

– О-о, так мы с вами тезки! Очень приятно.

– Я тоже обрадовалась, когда узнала, как вас зовут. – По всему было видно, что хозяйка счастлива поговорить со знатными и богатыми гостями, но при этом она не теряла чувства собственного достоинства ни на йоту. – Хотите, мы вечером затопим камин? Яблоневыми сучьями и ветками. Хотите?

– Пожалуй, – согласилась Мария, – я дома тоже люблю топить камин фруктовыми сучьями – это очень вкусно! Такой дымок! У нас с вами общие вкусы, Мари, – с улыбкой взглянула она на хозяйку. Пожалуй, первый раз взглянула на нее в упор и рассмотрела внимательно. Помимо замеченных ею сразу же трех розовых подбородков, у хозяйки были яркие карие глаза, полные, красиво очерченные губы, небольшой нос правильной формы, выпуклый лоб мадонны, – в общем, очень женственное лицо и наверняка красивое в молодые годы, когда еще не было этих трех подбородков, не было и общей тучности в фигуре, сделавшейся с годами коренастой, крепко стоящей на земле.