Собрание сочинений. Том 2. Проза - стр. 12
Леонардо после обычного представления общинникам включился в наш монашеский распорядок. Однако в свободное от нехитрых обязанностей время он удалялся в самый темный угол пещеры и там шебуршал чем-то. Через некоторое время из угла, облюбованного Леонардо, стал раздаваться сухой треск разрядов и изредка восходили разноцветные дымы. Старые головы продолжали пребывать в апатии, но более свежие подкатывали в угол Леонардо и с интересом смотрели на сверкающее сооружение, похожее на электрический стул.
Когда работа была закончена, Леонардо объявил собравшимся головам, что они могут опробовать его новое изобретение. Первой вызвалась голова-альбинос по имени Харальд. Взгромоздившись на стул, Харальд замер в ожидании, закрыв глаза. Некоторое время ничего не происходило, но тут, к изумлению собравшихся голов, из-под век Харальда показались слезы, и собравшиеся услышали горькие всхлипывания. Встревоженные головы, несмотря на протесты Леонардо, столкнули Харальда с возвышения. Он откатился в сторону, где продолжал всхлипывать и рыдать. Некоторые, включая Еву и Годзикаву, попробовали вслед за Харальдом, но результат был одинаков. В смятении все разошлись, оставив Леонардо около его детища. Той ночью я проснулся от прикосновения чьих-то теплых губ к моим губам. Открыв глаза, я успел разглядеть быстро скрывшуюся в полумраке маленькую головку, которая, несомненно, была Евой.
На следующий день головы, невнятно шумя, столпились в уголке Леонардо. Ратмир, решительно растолкав всех, поднялся на сверкающий помост. Некоторое время он пребывал в молчании, но затем его лицо чудовищно исказилось. Он скатился с помоста и издал невероятной силы вздох, от которого потолок над Леонардо обрушился и погреб изобретателя вместе с его машиной. Ратмир же удалился во тьму. Спокойствие общины было смущено. Через некоторое время, обходя пещеру, я обнаружил Годзикаву в обществе Робеспьера и Карла. Головы, выложив на земле странную геометрическую фигуру из камушков, покачивались перед ней, мыча какие-то диковинные напевы. Годзикава заметил меня и попросил никому не говорить об увиденном, прибавив, что то, что они делают, называется «вспоминать». Вернувшись туда на следующий день, я в ужасе обнаружил три мертвых головы в луже крови, вытекшей из внезапно открывшихся шейных рубцов.
Взволнованные страшным и необъяснимым происшествием, мы пошли к Леонардо и спросили его мнения. Голос из-под камней повелел нам собрать все имевшееся у нас в виде серег и обручей для волос золото и, выйдя наружу, рассыпать его в виде дорожки, ведущей к пещере. Затем он шепотом объяснил нам и дальнейшее. Поступив, как сказал нам Леонардо, мы погрузились в ожидание. Я нервничал и спал тревожно, учитывая то обстоятельство, что Ева продолжала беспокоить меня по ночам своими странными ласками.
Наконец, ловушка сработала. В тусклом свете наших плошек мы увидели ползущего на коленях человека, который подбирал золото. Когда человек поравнялся с нами, мы выбили камни из-под острой как нож плиты, и она упала, начисто срезав голову незнакомцу. «Уй бой!» – прокричала в ужасе отрезанная голова. Тотчас же вокруг тела завязалась безобразная свалка. Катавшиеся головы кусали друг друга за уши и носы, визжали и выдирали зубами клочья скатавшихся волос. В образовавшейся сумятице мы и не заметили, как ловкая Ева умудрилась приставить свою шею к шее мужского тела, и голова тотчас же приросла. Ева вскочила на ноги и бегом покинула пещеру, оставив позади дерущиеся головы, которым не оставалось ничего другого, кроме как выть от огорчения.