Размер шрифта
-
+
Собрание сочинений. Том 2. Мифы - стр. 25
Судьбы Соостер Юло
Принадлежат Эстонии.
Картины, рисунки его
Принадлежат истории
Искусства. А тех, которые —
Кандинский, Шагал, Поляков —
Французы во веки веков!
О, искусство! О Вечный Жид!
Пусть нами гордится Турция!
А России принадлежит
Иогансон и Фурцева…
И поэтому нам обеспечена
Туретчина и неметчина.
И поэтому наше собрание
Я сам распускаю заранее.
На искусство БЕЗ РАЗрешения
Посылаю НЕприглашение.
Примите мое пророчество;
Воздвигнитесь НА одиночество!
Да здравствует русское творчество:
ДУХОВИДЧЕСТВО
И БОГОБОРЧЕСТВО!
МЕРТВЯКИ
«Как тяжко мертвецу среди людей…»
(А. Блок) – антиэпиграф
Живут в полураспаде – с ножевыми
раненьями… во рту растет трава…
Пясть – косточки торчат из рукава…
Считают что родились таковыми
И не желают выглядеть живыми
Пусть позвоночник держится едва
Шопен – я слышу – в доме за углом
Любимое занятие – хоронят
Толпятся будто ящик со стеклом
Несут… несут… а если вдруг уронят? —
Поднимут в суматохе кверху дном
И занесут в ближайший гастроном? —
И там где кафель бел и лампы ярки
Где очередь – и хвост ее вдали
Где цинковый прилавок точно в морге
Их верно встретят в страхе и восторге
И кто-то скажет: «мясо привезли»…
Но обошлось. Проносят гроб халтурный…
А я шагаю в клуб литературный
С хануриками время убивать
Там возле двери мраморные урны —
Прах классиков – и можно в них плевать
ПРОЩАНИЕ СО СТАРОЙ МОСКВОЙ
Здравствуй Водолейников Мамлейников
Борода сияет рыжим веником
Царствуй на Москве поэт и брат
Я опять с тобою выпить рад
Ты притопал к нам из края вареников
Золотоордынский хан – алей Алейников
Будем пить с тобой вино как лошади
Дом ломают на Пушкинской площади
Рушат рухлядь и славу московскую
Вас бы – бранью площадной барковскою!
По лепным карнизам бьет ядро
Выпьем мы сегодня хан ведро!
По проезду где торгуют книгами
Мы пройдем смешаемся с ханыгами
А в парадном вермут пили вы?
От души хлебнем с тобой Москвы!
И на всякий случай поцелуемся —
Попрощаемся с каждой улицей
С Новодевичьим с Донским монастырем
Ляжем у святыни – и умрем.
Попрощаемся с прудами Патриаршими
Погрузнели погрубели стали старше мы
Только помните – еби вашу мать
Колотить вас нас и бить – не сломать.
«НАБРИСКИ НАБРОСКИ ПО‐РУССКИ ЗАПИСКИ…»
«Белело синее…»
Белело синее
белое синело
небо над высоким
в тумане заблестело
обняв колени
о нем и не думая
сейчас коридором
прошла по росе
стебли примятые
не расправляются
молочай у корней
придавила нога
«красное чревленое жучками…»
красное чревленое жучками
вывернутый черемухи
узнал сквозь жалюзи —
сквозь папоротник ствол
поросший колпачками
и диск натеком серебра
где пряталась толпа опят
гнилого пня и щепок розовых
ПОСЕЩЕНИЕ БОЛЬНИЦЫ
Просят ремонта
бледные квадраты —
были картины —
сняты
взгляд из коридора:
два милиционера
распиливают небо
как странно выглядит
смотреть из смерти в жизнь
я сам себе бумажным покажусь
возьмут и выгладят
все содержание —
конское ржание
длинный свист
крымский мост
набриски наброски по-русски записки
по-свински обоим тебя обойму
мамахвостая
грохот с утра —
в доме дыра
дом ремонтируют
тайное мое эксплуатируют
с потолка посыпалась лавина:
мыши мячи золотые диски…
раковина бледного вина…
промелькнули… пролетели…
приподнялся на постели —
и смотрю как собственной тоски
обнажается нутра половина
стало грустно и темно
на фоне небес
желтеющих бус
фонарей
а рабочий горой
заглянул в мое окно
возмутил меня герой
предзакатный щит
Страница 25