Собрание малоформатной прозы. Том 7. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, фэнтези - стр. 15
Игнат прикинулся простодушным, стал отвечать «словоохотливо, но с дурашливой деревенской бестолковостью». Его опасения о том, что «кумушки» почувствуют фальшь и обидятся, оказались напрасными. Взятый Игнатом дурашливо-свойский тон им настолько понравился, что они приняли его за своего.
– Да ты, никак, деревенский?
Игнат охотно поддакнул и, чтобы не попасться на вранье, стал засыпать их вопросами о том, какой подход надо иметь к колдунье, как к ней обратиться, как и чем отблагодарить.
«Тётушки-голубушки» вцепились в эту интересную им тему, выказывая в ней наивные, но многочисленные познания, из которых, при отсеве немногих зёрен от воза плевел, можно было извлечь кое-что полезное для выстраивания перспективной стратегии и ловкой тактики для общения с загадочной деревенской колдуньей.
А там и очередь Игната подошла.
Игнат уверенно прошёл от калитки к крыльцу.
«Старенькое крылечко. Не подломится ли оно подо мною?»
Ступеньки крыльца натужно заскрипели под весом Игната, но выдержали.
Дверь в сени заскрипела петлями звонче и пронзительнее, чем ступеньки крыльца. Затем, на свой манер, проскрипели половицы в сенях.
«В этой хате всё подаёт хозяйке сигналы о том, где в какой момент находится посетитель».
Стены в сенях сплошь увешаны пучками пахучих засушенных трав, вязанками репчатого лука и головок чеснока, по подоконникам разложены глиняные блюдца с мухоморами, облепленные дохлыми мухами, розетки с поваренной солью.
«Мощный колдовской арсенал!»
В хате всего одна комната в два окна. Половину пространства комнаты занимает большая русская печь. Перед печью – поленницы дров и печечно-кухонная утварь старинно-былинного образца.
Сама колдунья – полное подобие «квочек-кумушек», но сильно постаревшая и усохшая. Сидит в «красном углу» под иконой Святого Великомученика Георгия Победоносца. Перед иконой, потрескивая, догорает восковая свеча. Руки у колдуньи, тёмные и узловатые, как корни дуба, покоятся на пустой столешнице. Глаза невыразительные, уставшие от предыдущих посетителей (Игнат – последний).
– Доброго Вам здоровья, матушка Агриппина! Дозвольте у Вас узнать, чего мне в судьбе моей опасаться, за что хвататься, на что уповать и надеяться?
Старуха усмехнулась одними только морщинами, её взгляд строго затвердел и вошёл в Игната, как осиновый кол в сердце вурдалака.
– Ты со мной не хитри, как с «тётушками-голубушками». Тёмная ты душа. А разум твой мутный. Не тебе тайными знаниями владеть. Ты с ними и себе, и людям ничего, кроме горя, не принесёшь. Потому они и тайные эти знания, чтобы таким, как ты, не давались. Тебя ведь в школе «козлом» дразнили? Наверно помнишь, за что? Время подошло тебе поумнеть, а ты так козлом и остался.
Так и будь им воистину!
– Как?! – заполошно вскричал Илья. – Да я… Бе-е-е! Бе-е-е!! Бе-бе-е-е!!!
Илья топнул передним копытцем, тряхнул рогами…
– Но-но! Ты у меня не балуй! Знай теперь своё место, – по-хозяйски деловито проговорила колдунья, обвязала козлиную шею верёвкой и волоком, выдворив упирающуюся скотину из хаты, втащила её в хлев.
Место исполнения желаний
Природа затаилась в безмолвии, в напряжённом ожидании удара. Одно лишь солнце наблюдало это нарастающее напряжение «свысока», не отзываясь испугом на надвигающуюся беду.
Человек шёл, «куда глаза глядят», шёл, «не зная куда», в поисках «неизвестно чего». В него тоже стало вкрадываться предчувствие приближающейся опасности. Его гнал в этот путь зов из тонкого мира, не передаваемый словами, вселяющий не мысли, а неосознаваемое влечение к тайне своего бытия. Кто из нас не слышал этот зов? Этот человек был из тех, кто на этот зов отозвался. Он был из числа тех неугомонных, которые снискали известность своими прорывными достижениями в странствиях по морям и по суше, будто бы «посвящённых чему-то».