Собрание малоформатной прозы. Том 5. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, прочее - стр. 19
В целом, моё физическое и душевное самочувствие в первобытном обществе было намного предпочтительнее тех душевных и физических страданий, которые я испытываю в Стартовой параллели. Но лишиться тех благ культуры, искусства, знаний о природе, о мире, о Боге, которыми наделила меня судьба в обмен на мои недуги, я не хотел.
В той первобытной среде мне нечем было бы утолить ненасытную жажду великих знаний. По-своему неплоха была та судьба первобытного человека, но для того, кто знает о жизни то, что открывается живущим в моё время в моей Стартовой параллели, она была неприемлемо бессодержательна в духовном плане и излишне близка к зоологическим формам существования.
Мне не хотелось такой судьбы.
Третья параллель
Деревенский дурачок смотрит на окружающий мир с доверчивой улыбкой.
– Егорка! Смотри, как я пальчиком шевелю! – кривляется перед ним второгодник, не осиливший программу первого класса сельской начальной школы.
– Гы-гы-гы! – простодушно смеётся дурачок.
– Егорка! Это правду девки говорят, что ты лаптями щи хлебаешь, граблями спину чешешь, веником лампочку выключаешь? – не унимается второгодник.
– Гы-гы-гы! – смеётся дурачок, не догадываясь, что кривляка просто издевается над ним.
Телом Егорка здоров. О таких говорят, что они могут подковы руками разрывать, и даже не кулаком, а оплеухой быка убить. Но он и мухи никогда не обидит. Он любит жизнь, людей и весь мир. И думает, что и жизнь, и люди и весь мир отвечают ему такой же простодушной любовью.
А как же иначе?
В душе у Егорки покойно и благодатно. Трудно найти человека с таким редким сочетанием физического здоровья и душевного благополучия.
Егорка – это тоже я. Стоит лишь мне захотеть, и я заживу его судьбою, оставшись до конца своих дней в этой своеобразной судьбе.
Но мне не хочется этой судьбы.
– Продолжим наши поиски? – спросил всё тот же голос.
– Зачем? Я уже всё понял.
Оставь меня в моём родном измерении, с моим полным истощением нервной системы и психозом. Я всегда понимал, что хрен редьки не слаще, но таких хреновин, которых я сейчас нагляделся, мне достаточно и в увиденных вариантах. А вдруг в той судьбе, что я сейчас имею, и сама жизнь, и кончина окажутся не столь безрезультатными или не столь неприемлемо бессодержательными?
Тем более, если как следует постараться!
Сердце льва
Пит был в неадеквате:
– Босс! Вы меня обманули!
– Следи за своими словами, чел!
– Босс! Вам на всех наплевать, на людей, на животных! Цезарь привлекал в Ваш зоопарк самое большое количество посетителей! Они целыми днями толпились возле его клетки! Такого богатыря и красавца никогда не было прежде и никогда не будет потом среди всех львов на свете! Цезарь был лучшим на все времена! Он умер по Вашей вине! Я предупреждал Вас и через секретаршу Кики, и лично, что Цезарь болен и ему срочно нужна ветеринарная помощь! Где Ваше сердце!
– Заткнись, сартирная крыса! Ты забываешься! Ещё одно слово – и ты уволен!
– Вы можете…
– Вон! Ты уволен!!
Три порции виски не дали опьяняющего эффекта. Пит был в прострации. Он всем сердцем привязался к своему любимцу Цезарю. Пит знал, что в полу клетки Цезаря имеется хитро замаскированный люк. Пит обнаружил его, убирая клетку. Каждая тайна возбуждает любопытство, но Пит не привык совать нос не в свои дела. Он каждый вечер, после закрытия зоопарка, заманивал Цезаря лакомствами сначала на одну половину его клетки, где тут же закрывал его там, а затем – на другую, чтобы последовательно наводить чистоту в обители своего любимца. Со временем Пит и Цезарь, как два неприкаянных одиночества, настолько привыкли друг к другу, что Пит мог безбоязненно заходить в клетку ко льву и подолгу «разговаривать» с ним. Пит говорил, а лев слушал и, казалось, всё понимал. Однажды Пит заболел и несколько дней не выходил на работу. Цезарь так затосковал без Пита, что стал отказываться от приёма пищи. Узнав об этом, Пит, преодолевая болезнь, начал выходить на работу для кормления друга. Теперь из-за смерти Цезаря Питу кусок не лез в горло. Только виски. Только боль утраты. Только воспоминания.