Собрание малоформатной прозы. Том 13. Хоррор, мистика, фантастика, фэнтези, криминал, современная проза - стр. 6

Перед глазами всё те же стены спальни, всё та же тумбочка с лекарствами, а на медицинском термометре – всё те же 39,5 градусов по Цельсию.

«Хоть бы кто-нибудь узнал, что я болен и пришёл бы меня навестить, иначе я просто сойду с ума!»

День накануне кризиса тянулся особенно долго. Я то впадал в мучительную дрёму, пугающую меня фантастическими видениями, то пробуждался, содрогаясь от озноба, или, обливаясь горячим потом.

Очередное пробуждение произошло ровно в полночь. Оно не было случайным. Причина его была в том, что я очень остро ощутил в моей спальне чьё-то постороннее присутствие.

«Странно. Дверь в спальню не открывалась. Я бы услышал скрип её проржавевших петель. Звуков постороннего присутствия нет, но чей-то тяжёлый, недобрый взгляд не оставляет сомнения, что в спальне я не один» – я обернулся в сторону колючего потока, исходящего от встревожившего меня взгляда, и ужас сковал моё сердце: слева от моего изголовья на серебряном троне, инкрустированном драгоценными камнями (откуда он появился в моей убого меблированной спальне?), царственно восседала четырёхметровая дама умопомрачительной красоты. Пленительная красота её лица ужасала тем, что в ней читался невероятной силы потенциал кровожадности и жестокости, агрессивности и неисчерпаемой злобности. Парадокс её красоты состоял в том, что именно эти отвратительные по своей сути качества (кровожадность, жестокость и далее – по списку) придавали её лицу неизъяснимую сладость и непреодолимую притягательность. А её грудь…

Ослепительная красота её груди притягивала взгляд и сводила с ума. Ничто не могло сравниться с колдовской красотой её груди!

Голову этой женщины венчало семь больших ветвистых рогов. Они не только не портили, но, наоборот, странным образом дополнили и усиливали магию её красоты.

Я узнал эту женщину по портрету одного моего друга – гениальнейшего художника, помешанного на всякого рода религиоведческих изысканиях, включая демонологию. То был портрет Елизаздры – супруги дьявола, лично занимающейся расстановкой кадров среди всей сатанинской рати, а потому имеющей наивысшую после дьявольской власть над всем легионом нечистой силы. На её ответственности не реки, а моря человеческой крови.

«Кто я такой для неё, что она удостоила меня своим посещением?» – изумился я (мысленно).

Елизаздра, прочтя моё изумление, пыхнула огнедышащим гневом, отчего лицо её озарилось сиянием, придавшим ему ещё больше сладостной красоты и колдовской притягательности.

– В тебе много неуёмной фантазии, которой не хватает моей челяди и которая могла бы послужить интересам нашей борьбы, – начала свою повелевающую речь Елизаздра, но под окном моей спальни с оглушительным грохотом взорвалась стрела линейной молнии, и громоподобный голос раскатился над нашими головами:

– Исчезни, исчадие зла!

Мой сознание погасло, как огонёк свечи от мощного ветрового потока. Оно вернулось ко мне лишь в полдень.

Не понимаю, как я остался жив после всех этих ужасов?

Но, так или иначе, с того дня я пошёл на поправку. Ко мне стали возвращаться силы и обновлённая радость жизни.

С тех пор я научился любить «обыденность» и дорожить её присутствием в моей жизни.