Собрание малоформатной прозы. Том 13. Хоррор, мистика, фантастика, фэнтези, криминал, современная проза - стр. 3
Позднее пробуждение.
Тупая головная боль, мешающая даже открыть глаза.
«Сколько же я вчера выпил?» – попытался вспомнить Аника.
Ответ на этот вопрос он увидел на обеденном столе.
«Четыре бутылки вина?! На одного?!!»
Одна бутылка оказалась наполовину полной (или наполовину пустой?).
Приложившись к её горлышку, Аника начал жадно глотать вино. Через время он почувствовал, что головная боль утихает и память просветляется.
«Оказывается, пили вдвоём (это уже лучше). Вот и два стакана на столе».
«Вспомнить бы ещё, с кем?»
«С „чёрным господином“?! (Это уже хуже)».
Он и принёс вино, он и подливал его в стакан Анике, открывая ему всё новые и новые невероятные истины. А Аника завороженно слушал.
«Как же этот «чёрный господин» называл себя?
Иннокентий! Иннокентий Дормидонтович!!»
В новом проблеске памяти Анике вспомнился неожиданно страшный поворот в их разговоре:
– Ты «Библию» читал? Ту, что именуют «Новым Заветом»?
– Читал.
– Ну и как?
– Проникся и уверовал.
– Экий же ты дурак!
– Это ещё почему? – обиделся Аника.
– Да потому, что там всё самое главное перевёрнуто с ног на голову! Мы-то знаем, что окончательная победа будет не за ними, а за нами!
– За вами – это за кем? Вы что, служите сатане???
Иннокентий Дормидонтович поднялся во весь рост и расхохотался такими страшными раскатами, что Аника оцепенел от ужаса и впал в сомнамбулизм.
Теперь он пытается вспомнить, что вслед за этим произошло, но вспоминает лишь непроглядный мрак.
Глава 2. Во власти пленительного обмана
Весь день Аника провёл в тревоге. Его знобило, он впадал то в прострацию, то в безотчётный страх. Ему казалось, что вчера, находясь в бессознательном состоянии, вызванном громоподобным хохотом нехорошего человека (не чёрта ли?), он совершил что-то жуткое и непоправимое.
Аника зарёкся впредь встречаться с Иннокентием Дормидонтовичем и решил обходить его за версту. На этом ему следовало бы и успокоиться, но успокоение не приходило.
И вот настала ночь.
Измученная кипением тяжких переживаний и неясных страхов душа критически нуждалась в отдыхе, но сна не было. Только ближе к полуночи Аника забылся в тревожной полудрёме, но ровно в полночь его разбудил звонок в дверь. Полусонный, ничего не соображая, Аника открыл дверь в квартиру и застыл от суеверного ужаса: на пороге стоял… Иннокентий Дормидонтович.
– Чур меня! – попятился Аника, хотел перекреститься, но рука его безжизненно обвисла вдоль тела.
– Что? Зарёкся впредь встречаться со мною и решил обходить меня за версту? – зловеще улыбнулся Иннокентий Дормидонтович, обнажив бледные верхние дёсны и крупные «лошадиные» зубы. – Это напрасно, милейший! Теперь мы будем видеться часто.
– Это ещё почему? – попробовал заартачиться Аника, но сил на отпор наглецу у него не оказалось совсем, и его слова, задуманные как решительный и твёрдый протест, прозвучали тихо, жалобно и плаксиво.
– Согласно тому договору, который ты подписал вчера своей кровью! – ответил Иннокентий Дормидонтович, по-хозяйски проходя в гостиницу и усаживаясь за обеденный стол. Он расстелил на столе вынутый из внутреннего кармана чёрного плаща свиток бумаги необычной, явно старинной фактуры, и грозно посмотрел на Анику. – Узнаёшь свою подпись?!!
Аника растерянно глянул в свиток. Замысловатая вязь старинного каллиграфического письма запрыгала перед глазами, и он, с трудом преодолевая крупное дрожание строчек, прочёл договор с князем мира сего о том, что он обязуется верно служить ему до конца своих дней за вознаграждение княжескими милостями его.