Собрание малоформатной прозы. Том 11. Ужасы, мистика, фантастика, современная проза - стр. 5
Между мукой семейной жизни и «полной независимостью» свободолюбивая Петрушина душа и его алкогольно-философский склад ума всегда выбрали… понятно, что.
Вот и живёт теперь Петруша… понятно, как.
Как вольный ветер!.. в его дырявых карманах.
Глаза Петруши распахнулись от ужаса, когда в непроглядной тьме раздался зловещий шорох. Сердце затрепыхалось жалобно, болезненно, как из последних сил. Дыхание сбилось, в виски застучали дятлы, всё тело охватило мокрым горячим паром, по спине потекли ручьи пота.
Когда шорох повторился, Петруша едва не умер от страха: такой шорох могло издавать только какое-то гадкое, невиданное-неслыханное членистоногое насекомое.
В ответ ему прошуршала какая-то иная мерзость. Петруша догадался, что эта новая невидаль, хотя и змея, но намного опаснее и коварнее всех земных и подводных змей вместе взятых, потому что она обладает… сатанинским умом. Когда шорохи, издаваемые обеими этими тварями слились воедино, Петруша потерял сознание.
Очнулся Петруша не скоро. Место, в котором он оказался было ему незнакомо. Спина его затекла от долгого лежания. В неуклюже лежавшую руку впились бесчисленные иголки, беспокоящие её онемевшую тяжесть назойливыми прокалываниями.
Петруша сел, бессмысленно повертел головой, осматриваясь, помассировал затёкшую руку. Вдруг он почувствовал, как по его ноге проскользнуло что-то холодное, влажное… страшное. Из мёртвой зоны просмотра к нему метнулось по краю периферийного зрения маленькое паукообразное существо и в его ягодицу вонзились острые ядовитые челюсти.
«Мама!!!» – истошно взвыл Петруша и рухнул навзничь.
В грудничковом возрате это слово было первым в крохотном словарном запасе беспомощного младенца Петруши.
Оно стало и последним в оскудевшем словарном запасе сорокалетнего Петруши.
А дамы вне подозрений
Волк – это опасный хищник.
Волк – это исчадие ужаса и неисчерпаемая тема для страшилок.
Близ двух исстари соседствующих графств в северо-западной части Британии в эпоху мрачного, жестокого средневековья постоянно бродили в поисках разбойничьей добычи неуловимые волчьи стаи.
Попытки их приручить часто оказывались гибельными для тех, кто отваживался на это.
Лорд Генри – молодой владелец одного из этих графств – редко появлялся в высшем обществе, характер имел угрюмый, дружбы ни с кем не водил.
– В нём есть что-то волчье, – шептались дамы. – Говорят, что у него какие-то дела с волками.
– Не колдует ли он по ночам? – напускали на чувствительных леди страхи загадочного вида джентльмены – любители злых розыгрышей и всякого рода мистификаций.
Шарлотта – дочь старого графа, владельца обширных земель, соседствующих с манором (феодальной вотчиной) лорда Генри – была девушкой мечтательной, романтичной, склонной к мистике и панически боящейся колдовства.
– Вот бы поженить эту записную неженку Шарлотту с демоническим лордом Генри! То-то была бы потеха! – шепнула своей подруге законодательница мод и общественного мнения мадам МакКензи.
В тот же день эта «гениальная» мысль овладела всеми дамами высшего общества и объединила их усилия для учинения себе на забаву этого глупого замысла, повлекшего последствия столь ужасные, что говорили о них потом, округляя глаза от ужаса.
Женщины умеют добиваться того, чего хотят, но вот беда: эти их «успехи» почти всегда выходят кому-то боком.