Собор у моря - стр. 21
Никто на него не смотрел.
Какое-то время он наблюдал, как работали поденщики на соборе: раскалывали камни, расходились по высоким лесам, которые окружали строение, поднимали огромные каменные глыбы на блоках…
Арнау напомнил о себе громким плачем.
– Добрый человек, – обратился Бернат к одному рабочему, проходившему мимо него, – где находится квартал гончаров?
Он помнил, что его сестра Гиамона вышла замуж за гончара.
– Иди по этой улице, – торопливо ответил рабочий, – пока не дойдешь до площади Сант-Жауме. Там увидишь фонтан; поверни направо и следуй дальше, пока не окажешься у новой стены, у ворот Бокерия. Не выходи на Раваль. Иди вдоль стены по направлению к морю, до самых ворот Трентаклаус. Там и есть квартал гончаров.
Бернат изо всех сил старался запомнить все эти названия, но когда он захотел уточнить кое-что, человек уже исчез.
– Иди по этой самой улице до площади Сант-Жауме, – повторил он Арнау. – Это я помню. А когда будем на площади, повернем направо, это мы тоже помним, не так ли, сынок?
Арнау всегда прекращал плакать, когда слышал голос отца.
– А теперь? – вслух произнес Бернат.
Он стоял на новой площади Сант-Микел.
– Тот человек говорил только об одной площади, но мы ведь не могли перепутать.
Бернат попытался обратиться к прохожим, но ни один из них не остановился.
– Все спешат, – объяснил он Арнау в тот момент, когда увидел мужчину, стоявшего перед входом в величественное здание, похожее на замок.
– Похоже, что этот не торопится. Возможно… Добрый человек… – позвал он, дотрагиваясь до черного плаща незнакомца.
Бернат был настолько изумлен увиденным, что вздрогнул, и это почувствовал даже Арнау, крепко привязанный к его груди.
Перед Бернатом, печально покачивая головой, стоял старый еврей. Он был точно таким, как их описывали в пламенных проповедях христианские священники.
– Чего тебе? – поинтересовался тот.
Бернат не мог отвести взгляд от желтого кружка, закрывавшего грудь старика. Потом он заглянул внутрь здания, показавшегося ему замком.
Все входящие и выходящие люди были евреями! У всех на груди был такой же знак.
А с ними можно разговаривать?
– Ты что-то хотел? – снова спросил старик.
– Как… как пройти в квартал гончаров?
– Иди прямо по этой улице, – старик махнул рукой. – Дойдешь до ворот Бокерия. Дальше – вдоль стены, в сторону моря, и у следующих ворот будет тот квартал, который ты ищешь.
В конце концов, подумал Бернат, священники предупреждали, что с евреями только нельзя иметь плотских связей – Церковь обязала их носить особый знак, дабы никто не мог сослаться на незнание того, что это был еврей. Священники всегда говорили о евреях весьма эмоционально…
– Спасибо, добрый человек, – сказал Бернат, улыбнувшись.
– Спасибо и тебе, – ответил старик, – но в дальнейшем старайся, чтобы тебя не видели беседующим с кем-нибудь из нас… и ни в коем случае не улыбайся нам.
И он отвернулся, строго сжав губы.
У ворот Бокерия Бернат наткнулся на многочисленную группу женщин, покупавших мясо: потроха и козлятину. Несколько минут он наблюдал, как они проверяли товар и спорили с торговцами.
– Это мясо – такая заноза в заднице нашего сеньора, – сказал он ребенку и засмеялся, вспомнив о Льоренсе де Бельере. Сколько раз он видел, как сеньор старался запугать пастухов и торговцев скотом, которые поставляли мясо в Графский город! Но те не боялись его солдат, отказывались продавать его задешево де Бельеру: ведь тот, кто пригоняет животных в Барселону, куда можно входить только с живой скотиной, получает право выпаса по всему княжеству.