Соблазнительный шелк - стр. 26
«Ла бель ассамбле». Бел-Корт энд фэшнэбл мэгэзин[1]. Объявления за июнь 1807 года
Это было не подчинение. Поцелуй больше походил на пощечину.
Ее рот был требовательным, сильным и уверенным. Напор оказался таким неожиданным, что Кливдон едва устоял на ногах. Создавалось впечатление, что они давние любовники, которые ненавидят друг друга, и в результате две страсти слились в одну. Они могли сражаться или любить друг друга – большой разницы не было.
Марселина держала его крепко. У герцога промелькнула мысль, что теперь она должна впиться ногтями в его физиономию – такое развитие событий показалось ему естественным.
Вместо этого она сокрушила его своим мягким чувственным ртом. Настойчивость ее губ, игра языка – все это было похоже на дуэль. Но больше всего Кливдона поразил ее вкус – он был словно дорогой бренди, богатый, глубокий и темный. Этот вкус наводил на мысль о сладостном запретном плоде.
Короче говоря, это был вкус больших проблем.
В первый момент герцог среагировал инстинктивно и ответил на поцелуй в той же манере – уверенно и напористо. Его тело напряглось и одновременно ослабело – в разных местах. Самыми слабыми в одночасье стали колени – так и норовили подогнуться. Женщина была восхитительно красивой и изумительно теплой, и герцог почувствовал, что перестает соображать. Ее вкус, тонкий запах кожи, ощущение прижатых к нему грудей и шелест шелковой юбки… Все это туманило разум и пробуждало физическое желание, настолько сильное, что бороться с ним не было никакой возможности.
Его сердце забилось быстро и мощно, по венам растекся жар. Кливдон крепко обнял женщину, его руки скользнули по затянутой в шелк спине вверх, нащупали кружевную отделку декольте, а затем и бархатистую кожу над ней.
Потом его руки опустились ниже и обхватили ягодицы. Конечно, очень мешали многочисленные слои одежды, но герцог сильно прижал ее к себе, дав почувствовать животом твердость его мужского естества, и женщина издала какой-то невнятный глубокий звук, очень похожий на стон удовольствия.
Ее руки, прежде обнимавшие мужчину за шею, пришли в движение. Они скользнули по его шейному платку, затем по жилету, опускаясь все ниже и ниже.
У герцога перехватило дыхание.
Марселина оттолкнула его, вложив в это движение немалую силу. Хотя в обычной ситуации этой силы было бы недостаточно, чтобы сдвинуть мужчину с места, но тут он был застигнут врасплох и слегка ослабил объятия. Она вырвалась из его рук, и герцог, потеряв равновесие, покачнулся и налетел на стену.
Мадам Нуаро коротко хохотнула, наклонилась и подняла ридикюль. Она элегантным движением поправила прическу и плотнее завернулась в шаль.
– Это будет чрезвычайно забавно, – сообщила она. – Сейчас, как следует подумав, я в полной мере оценила идею, и она мне очень нравится. Не могу дождаться, ваша светлость, когда вы отвезете меня на бал к графине де Ширак. Вы можете заехать за мной в девять к мадемуазель Фонтенэ. Прощайте.
И женщина ушла, с холодной улыбкой на лице, храня полное самообладание.
Герцог не последовал за ней. Это был великолепный уход, и он не хотел портить сцену.
Так он сказал себе.
Он простоял на месте еще несколько минут, собираясь с мыслями и старательно игнорируя дрожь внутри. Так бывает, когда бежишь и останавливаешься на самом краю обрыва, а до падения в бездну остается всего один шаг.