Соблазнительное предложение - стр. 28
Очевидно, Люк проснулся намного раньше и ушел из комнаты, не став ее будить. Странно, поскольку вообще-то это она жаворонок, а он за ужин выпил, наверное, целый бочонок эля.
Тем не менее следует признать, что этой ночью она спала спокойно, чего не случалось очень-очень давно. Ничего удивительного, что она проснулась так поздно.
Эмма закрутила волосы в пучок и как раз закалывала шпильками, когда в замке заскрежетал ключ, дверь отворилась и в комнату вошел Люк с большим свертком в руках.
Одной рукой придерживая волосы, Эмма повернулась к нему:
– Что это?
– И вам доброго утра, – кротко ответил он.
– Доброго, – охотно согласилась она и добавила: – Я рада, что вы чувствуете себя лучше.
Он посмотрел на нее, весело сверкнув глазами, и положил сверток на кровать.
– А когда я чувствовал себя плохо?
– Ночью.
– А-а, вы про это. – Он выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза. – Я не чувствовал себя плохо, просто замерз. А вы превосходно меня согрели.
Эмма резко воткнула шпильку в волосы, не зная толком, что ответить. Значит, он помнит. Значит, напился не настолько, чтобы забыть о событиях прошлой ночи. Это хорошо. «Вы тоже превосходно меня согрели, милорд. Я просто пылала огнем. Собственно, вы меня так распалили, что во сне я достигла пика наслаждения», – подумала она.
Снова повернувшись к зеркалу, она деланно рассмеялась.
Люк подошел к ней, положил руку на плечо. Прикосновение обожгло, и Эмма застыла, глядя на его отражение в зеркале.
– Я вас ночью напугал?
Эмма подумала немного и ответила, как могла, честно:
– Да. Но вероятно, не в том смысле, что вам представляется.
Он глубоко вздохнул, пальцы его крепче впились в ее плечо.
– Знайте – что бы ни произошло, что бы я ни сказал, я никогда вас пальцем не трону, Эмма. Ну, – он снова взглянул на нее с этой своей беспечной усмешкой, – разве что вы меня сами попросите.
А что он сделает, если она попросит?… О Господи! Всепожирающий огонь прошлой ночи снова начал разгораться.
Он встретил ее взгляд в зеркале. Глаза его пылали жаром, но через долгую минуту он отвернулся, подошел к кровати и начал развязывать бечевку на коричневой бумаге.
– Держите. Я хочу, чтобы вы это примерили.
Воткнув в волосы последнюю шпильку, Эмма заинтригованно повернулась к нему:
– А что это?
Он отбросил в сторону бечевку, разорвал бумагу, и из свертка выплеснулись бесконечные, как ей показалось, ярды черного шелка с мехом.
Люк поднял плащ с капюшоном из черного шелка, подбитый шерстью и отороченный мягчайшим на вид мехом. «Горностай, – подумала Эмма, – белый мех с черными пятнами! И меховая муфта в тон».
Она долго смотрела на плащ и муфту, чувствуя, как глаза обжигают непрошеные слезы.
– О, Люк. – Она сглотнула. – Я… вы… Нет. Это чересчур.
– Вовсе нет. Я пообещал, что постараюсь защитить вас. Вчера вы промерзли до костей и могли бы вообще умереть. Это должно уберечь от холода.
– Я не могу принять такой подарок.
– Не подарок – необходимость. Я не могу допустить, чтобы вы замерзли насмерть.
Они долго смотрели друг на друга, затем Люк шагнул вперед.
– Встаньте.
Эмма встала. Он накинул ей на плечи прекрасно сшитый плащ, легкий, мягкий и теплый. Затем надел ей муфту на одну руку, и Эмма послушно сунула в нее и другую.
– Я в жизни не ощущала ничего настолько мягкого, – сказала она.