Соблазненные луной - стр. 48

– Думаешь, это не опасно? – усомнился Рис.

– Это нам и нужно узнать.

– Мерри и так досталось. Если мы можем прикасаться к ней без проблем, эксперименты с силой могут и подождать.

Дойл повернулся к нему всем корпусом:

– Сегодня ночью с принцессой будешь ты. Ты уверен, что ваша ночь пройдет без магических осложнений?

Рис злобно на него глянул, свободная рука сжалась в кулак. Он молчал чуть не целую минуту, прежде чем процедил сквозь зубы:

– Нет.

– Ни один из нас от этого не застрахован, Рис. Нам нужно выяснить сейчас, пока нас здесь много и мы можем помочь, не даст ли прикосновение магии те же последствия. Чем бы они ни были.

– Я тебе сказала уже, что это было, Дойл, – запротестовала Мэви. – Почему никто мне не верит?

– Я не сомневаюсь в твоих словах, Мэви, но божественность всегда надо было заслужить, случайно она никому не давалась. А Мередит принесла ее тебе и Холоду, не подозревая о том, что делает. – Дойл посмотрел на меня и вопросительно поднял бровь: – Ты ведь это не нарочно?

– Да откуда мне было знать, что я это могу?

Он повернулся к Мэви, удовлетворенно кивнув.

– Нам нужно понять, чем это вызвано, потому что мы не можем рисковать потерей Мередит, даже если мы все при этом превратимся в богов.

– Ну, тогда ты все неправильно делаешь, – заявила Мэви.

Дойл уставился на нее неподвижным взглядом, под которым бледнели многие наши аристократы. А Мэви и бровью не повела. Она обняла меня рукой за плечи и прижалась покрепче, на губах у нее играла улыбочка.

– Власть Дану пробудилась с нашим поцелуем.

– Перестань звать ее по имени, – буркнула я. Я уже не могла выносить намеков на то, что во мне заключалась сила Богини, пусть даже малая ее частичка. Теоретически я знала, что мы все есть Богиня или, скорее, отражения ее божественного совершенства. Но теория – одно, а обладать такой силой и возможностью ее использовать – совсем другое.

– Почему? – с искренним недоумением спросила Мэви.

Гален поднял руку:

– Могу ответить.

Мэви с той же недоумевающей гримаской повернулась к нему.

– Мерри коробит от мысли, что Богиня забралась в нее.

– Не в том дело, – возразила я.

– Ну, что ты несешь силу Богини, – поправился он, почти уже без поддразнивания.

– «Пугает» – более верное слово, чем «коробит».

– Ты должна быть польщена, – сказала Мэви, обнимая меня.

– Я польщена, – кивнула я, – но эта честь чуть меня не убила.

Мэви вдруг стала очень серьезна.

– Да, и это была бы моя вина.

– Брось, при чем тут ты?

– Я пробовала на тебе мою магию, Мерри. Я пыталась соблазнить тебя, раз уж все твои мужчины предпочли тебя мне. – Она поцеловала меня в макушку. – Я решила: «Не можешь победить – примкни к победителю».

Она прижалась ко мне так крепко, что я уже не видела ее лица.

– Я хотела плоти сидхе, Мерри. Я хотела, чтобы другое сияние сливалось с моим, бросая отсветы на темные стены. – Голос был страстным до ярости.

– Поцелуй тебя не устроит? – промычала я куда-то ей в плечо.

Она отстранилась, чтобы я разглядела ее улыбку.

– Только с приправой из магии.

– Ну, без магии мы и не узнаем, проявится ли снова сила Богини.

Она опять улыбнулась и чуть приподняла великолепно очерченные брови:

– Наверное, не узнаем.

– Холод тоже поцеловал ее с высвобождением магии? – спросил Дойл.

– Да, – хором ответили Гален и Мэви.

– Холод освободил ее от власти Мэви, а потом как будто потерял власть над собой. – Гален рассеянно посмотрел в пространство, словно припоминая, как все было. – Его лицо, когда он наклонился и поцеловал ее… – Гален моргнул и снова взглянул на Дойла: – Он казался околдованным.