Соблазнение строптивого 2: Цена свободы - стр. 9
Ощутила его частое дыхание на моём плече. Тёмный молчал, но я кожей чувствовала пронзившее воздух напряжение. Упершись руками в постель, тёмный раздражённо произнёс:
– Знаешь, Лила, мне кажется, ты всё-таки дура.
– Ну и что?
– Что?! – Он отпрянул, снова наклонился. – А то, что…
В дверь постучали.
– Я занят!
Кажется, стёкла дрогнули. По коже метнулись мурашки. Я натянула одеяло на голову, но всё равно расслышала не слишком подобострастное из-за двери:
– Посланник от Его Светлейшества… И тебе это не понравится.
Тёмный едва слышно ругнулся. Использовал магию. Через миг дверь шумно распахнулась, сердитый голос тёмного раздался возле неё:
– Только не говори, что это рыжий ублюдок.
– Сам пресветлый Даргота, – ответили таким тоном, что сразу понятно: он самый.
Я не видела тёмного, но почему-то казалось, он сейчас размеренно дышит, пытаясь успокоиться. Наконец он заговорил – ровно:
– Последи за Лилой. Я распоряжусь, чтобы подали обед. Накорми её.
– Да, конечно.
Дверь тёмный захлопнул. Стало тихо, но я физически ощущала присутствие постороннего, его взгляд даже сквозь одеяло.
Ни единый звук не выдавал его передвижений. Вдруг над ухом прозвучал шёпот:
– Так вот ты какая, Лила…
6. Глава 6
Подскочила – и врезалась в чей-то подбородок, откатилась. Сердце рвалось из груди.
Возле кровати стоял толстячок с ясными голубыми глазами. Я застыла, и сердце, только что безумно стучавшее, обмирало, настолько цвет глаз и их форма напоминали глаза Эсина.
Ощущение сходства быстро развеялось: волосы у коротышки чёрные и не доставали даже до плеч, на розовых щёчках при улыбке появились ямочки, а нос забавно сморщился:
– Прости, что напугал.
Талии у него не было, широкие плечи сильно скруглялись, но, несмотря на полноту, он казался привлекательным. Особенно ясные глаза…
– Меня зовут Лавис. Я присяду?
Он ждал согласия – в отличие от моего тёмного. Расслабившись, я повалилась на кровать и закуталась одеялом:
– Мне всё равно.
Лавис присел на самый край и положил руки на колени. От его спокойного взгляда было не по себе – словно Эсин смотрел на меня с осуждением.
– Какие-нибудь проблемы? – я натянула одеяло до носа.
– Просто интересно на тебя посмотреть.
– Раздеваться не буду.
– Я не об этом, – засмеялся Лавис. – В любом случае быть третьим – не для меня.
Можно было сказать «ну и проваливай тогда», но ведь он тоже здесь не по своей воле.
Что-то неуловимо изменилось в атмосфере, Лавис побарабанил пальцами по коленям и замер:
– Расскажи об Эсси.
Я ослышалась? Зачем ему спрашивать об Эсине?
– Какой он? – тише добавил Лавис. – В жизни?
Отвечать не собиралась, но вдруг сказала:
– Самый замечательный.
Лавис усмехнулся. Задёргал ногой, выстукивая нервный ритм. Наконец заговорщически спросил:
– Не хочешь послушать, о чём дядя говорит с рыжим?
Неужели и этот не оставит меня в покое? Шёл бы… к Тейле! Мысли тянулись дальше, наконец осознала, что «дядя» относилось к моему тёмному. На родственников эти двое не походили, хотя… искоса глянула на толстячка: а форма губ у него как у тёмного, да и подбородок, если убрать жировую прослойку, будет как у него.
Вздохнув, перевернулась на другой бок.
– Мне всё равно, никуда не пойду.
– Неужели тебе совсем неинтересно, о чём они говорят?
«Нет, – мысленно отозвалась я, и тут до меня дошло: – Они могут говорить об Эсине».