Соблазнение невинной, или Два мужа для попаданки - стр. 14

Вот иду я по пыльной дороге и понимаю, что первый дождь развезёт тут всё в жижу и грязь. Была бы она ровной, но нет. Колеи очень глубокие, в двух местах даже целые ямы – и никому нет дела. Надо будет у Прошки спросить, кто сможет их засыпать.

Появились первые избы: деревянные, некрасивые, без намёка на покраску, на почерневших срубах. Все как под копирку. Заборов возле домов не было. Серафима оглянулась, замедлила бег. Из лачуг выходили любопытные дети, вслед за ними женщины. А из нескольких изб вышли даже мужчины, наверно, не успевшие ещё уйти в поле. А может, они в лесу работают или на реке? Мысли роились в голове. И вдруг неожиданно я явственно услышала недоуменное перешёптывание крестьян, будто кто-то прибавил громкости в моей голове.

– Лучше знать, что о тебе думают твои же крепостные, – коготки царапнули шею.

Понятно, кто тут хозяйничает. Ну, послушаем. Хотя, что они хорошего скажут? Так и оказалось.

– Смотри, Марфа, бедняжку Серафиму к матери ведут. Наверно, вновь пыталась яйца украсть на барской кухне. Два дня подряд ей удавалось, а тут поймали. Неужели на всю корзину позарилась? – тихо запричитал женский голос, а другой ей ответил:

– Та и так дышит на ладан. Ой, не выдержит её мать позорного столба.

– Барыня, после смерти старого барина совсем распоясалась, – это старческий голос слышался очень чётко.

– Наверно, чует, что недолго ей землю топтать. Вот и лютует. Слышала, что наш управляющий дохторишке платить не хочет. Так тот больше и не приедет, – я чуть повернула голову, у покосившегося домика в улыбках расплылись две скрюченные бабульки.

Стоило мне отойти, как те продолжили обсуждение моей персоны.

– Так она поэтому и побежала к варвару в лес. Хватается за последнюю соломинку.

– Девчушки, что работают в доме, рассказали, что барыня того… умом тронулась. Еле выжила после того, как её кобыла потоптала, – поддержала сплетни вторая бабка.

– А Дашка сказала, что дохтор пока вкусности откушивать изволили, обмолвился, что у ненормальной-то магия появилась, – хмыкнула первая.

– Ты кому веришь? Болтушкам этим? Какая магия в таком возрасте? – и голоса постепенно стихли.

Мы прошли мимо кузни, из которой вышел высокий, нет, огромный мужчина. Он держал в руках кувалду, которой поигрывал, словно это была тоненькая палочка.

Ох, как мне не понравился его взгляд исподлобья. Сплюнув на пол и увидев, что я смотрю в его сторону, кузнец низко поклонился. Затем дал зазевавшемуся подмастерью, а может, сыну подзатыльник, заставив того мне поклониться.

– Народ голодает, а барыня опять лютовать идёт. Кого на этот раз пороть вздумала?

– Да, наверно, Фимку и будет. Мать-то её и удара не выдержит, – меня принялись обсуждать детские голоса.

– Жалко её, совсем малышка, – в разговор вклинился третий мальчишка.

Повертев головой и не найдя сорванцов взглядом, прибавила шаг.

– Выключи звук. Скоро голова начнёт болеть от «сладких» речей подданных, – прошептала я.

Стоило моему слуху прийти в норму, как моя персона подверглась наглой атаке. По подолу платья расплывалось оранжевое пятно, кто-то очень метко запустил в меня прокисшую тыкву.

Прохор резко повернулся, а мой глаз искоса уловил, как из корзины вылетели два яйца. Я дёрнулась вперёд, но поймать удалось лишь одно из двух.

– Прохор, держи себя в руках, – но тот, не слушая меня, вручил мне корзину и кинулся в густые заросли орешника.