Соблазн гнева - стр. 25
Но училась Марина хорошо.
В шесть лет она впервые увидела детские книжки с картинками, и их мелованные страницы настолько зачаровали девочку, что ей сразу же захотелось постигнуть таинство чтения. Однако научившись читать, Марина тут же утратила интерес к книжным выдумкам. Живой мир вокруг был куда интереснее. Впрочем, она с огромным удовольствием листала каталоги. Их в доме было множество, и все необыкновенно красивые, глянцевые… и в них на четких, ярких фотографиях отражался весь этот новый для Марины прекрасный мир непонятных вещей, далеких стран и удивительных нарядов.
Если бы Марина тогда знала, что Дикулов и сам-то лишь недавно научился вести себя как хорошо воспитанный человек, если бы ей кто-нибудь шепнул, что еще несколько лет назад он был таким же дикарем, как она сама! Ей стало бы не в пример легче, она не чувствовала бы себя такой бесконечно одинокой.
Но она узнала об этом лишь много позже, и то случайно, когда Дикулов разводился с Вероникой и та в отместку высказывала ему все, что думала. Высказывала во весь голос, ничуть не заботясь о соблюдении хороших манер. Вот тогда-то Марине и стало известно, что Вероника Альбертовна потратила немало времени и сил, чтобы научить мужа приличиям. Она даже нанимала для Дикулова преподавателя этикета!.. А в благодарность за все ее старания он с ней развелся.
– Ай, пошли они все! – вслух сказала Марина, выезжая с заправки. – Без них проживу.
Ее с утра пораньше осенила некая идея, и Марина решила сразу же эту идею реализовать. В конце концов, у нее такое огромное количество приятелей и подружек, так неужели никто из них ей не поможет? Должны помочь. Найдут какое-нибудь тепленькое местечко в фирме у своих родственников, и будет Марина сидеть там, ничего не делая, но получая достаточно, чтобы прожить безбедно.
Она сразу же позвонила одной знакомой девице, дочери владельца нескольких ресторанов, и сказала, что надо бы повидаться, разговор есть. Лиля ничего против не имела, и они договорились встретиться в час дня в Абрикосовской кофейне. Марина тут же решила, что машину поставит у Казанского, потому что на Невском никогда не найти места для парковки. Но потом вспомнила, сколько стоит стоянка за собором, – и передумала. Нет, она теперь нищая, ей надо экономить.
Как это страшно – быть нищей!
Сто тысяч долларов, лежавшие на ее счете в Сбербанке (да еще почему-то на рублевом счете!), Марина воспринимала как самое настоящее оскорбление. Разве это деньги? Убить мало этого гада Дикулова!
Ладно, сейчас она поговорит с Лилей, и все устроится. Посидят в кафе, посплетничают… Кафе. Предприятие общественного питания. Чашки, из которых пьют десятки, сотни людей…
Марина вспомнила о том, как трудно ей было привыкнуть есть и пить из чужой посуды. Ведь в лесном домике бабушкина и Маринина посуда стояла даже не рядом, а на разных полочках! А в доме Дикулова все тарелки после еды сваливались в моечную машину, и где чья – разве разберешь после? Рисунок-то на всех одинаковый. Марине никогда, наверное, не забыть те взрывы обиды и злости, что терзали ее маленький детский ум, ее растерявшееся сердце. Ведь никто даже не понимал, о чем она говорит! Какая еще «своя тарелка»? Что значит «своя ложка»? Тарелки из сервизов, для завтрака один, для обеда другой. Ложки из общего серебряного комплекта… В чем дело, девочка?