Соблазн Черного - стр. 16
Вот он тогда был дурак малолетний. Столько всякого дерьма успел натворить… Может, если б не Веснушка, то и жизнь по-другому сложилась бы…
Но чего теперь? Веснушка далеко и не помнит про него. А жизнь… Вот она. Такая, какая есть.
И все же…
– Черный, ты чего?
Не вовремя урод! Не вовремя!
Черный поймал трусливый взгляд Кирика в зеркале, оскалился. Саданул обеими руками по стене. Не сильно. Открытыми ладонями, не костяшками. Только дурак перед боем будет кулаки травмировать.
А Черный уже не дурак. Вроде. Вон, как сегодня умно поступил. Поступит. Да. Поступит.
– Съебался.
– Через полчаса…
– Съебался нахуй.
Кирик умотал. И, кажется, воздух перед этим испортил, гнида.
Со второго раза послушал… Теряешь форму, Черный… Да оно и так заметно. Не зря же уже списали со счетов. Сам себя списал.
Но, в принципе, слава чемпиона ему никогда не грела ни одно место. Похрен было. Просто надо куда-то злость выпускать, ярость, бешенство. Три основных состояния его многие годы. С тринадцати сраных лет.
И до недавнего времени.
Как только начало подотпускать, так его со счетов и скинули.
Оно и правильно. Нахера боец, который не на полную выкладывается?
Здесь не сборная, мать ее. Здесь бои. И не до первой крови.
А ведь были все шансы… Были.
Олимпийский вид спорта. Дзюдо. Школа олимпийского резерва в перспективе. Отец гордился. Радовался так.
Хоть в чем-то сын лучший. И Черный радовался. И старался.
Отец начал в секцию с пяти лет водить. Все силы, все деньги вкладывал. Мать хотела, чтоб Веня ходил на шахматы. И он даже ходил. Но недолго. Отца уволили с работы, остался только один способ заработка – такси. И вопрос о том, где будет заниматься ребенок… Ну, его не стояло.
Потом соревнования. Первые победы. Первые пояса. Еще детские.
Родители выкладывались по-полной. А ты их отблагодарил, да, Веня?
Только мама тебя так называла.
И еще… Веснушка.
Черный, устав пялиться на свою напряженную рожу, прикрыл глаза.
И – бац! Как всегда! Как всегда, сука! Все эти семь гребанных лет!
Перед глазами она. Веснушка. Его девочка. Тонкая, с огромными глазами, светленькая, косичка такая пушистая…
Ничего не изменилось.
Долбанный ты психопат, Черный!
Девчонка и помнить о тебе уже не помнит!
Уехала, вычеркнула из жизни.
А ты еще и сам напоследок постарался, хорошего такого пинка дал для разгона.
Чтоб летела и не оборачивалась.
А сам все эти годы…
И вообще, кто помнит о своей первой влюбленности?
Только маньяки всякие, зацикленные…
Ну че, Веник, ты – зацикленный маньяк.
Который за все эти годы в каких только кроватях не повалялся.
А все равно она. Веснушка. Одна и осталась в голове.
Она, наверно, красивая стала.
Иногда, после очередного боя, Черный допускал слабость. Перед сном представлял, какая она сейчас.
Какого цвета у нее волосы… Наверняка, русые. Длинные…
Какой формы стали губы… Они и тогда пухлые были, а теперь?
Он рос, и в его мыслях она тоже росла.
И сейчас он видел ее своей ровесницей, двадцатилетней красоткой, наверняка нежной и романтичной. Такая… Девушка-мечта. К которой так же страшно прикоснуться, как тогда было страшно тринадцатилетнему пацану за руку подержать.
Веник сразу подумал, что она невозможно другая.
Прям, вот как в первый раз увидел, так и подумал.
Он перевелся в восьмой из другого района. Пришел первого сентября на линейку.