Соблазн - стр. 49
- Отлично, - Ангелина откладывает телефон и медленно подходит, чтобы поправить позу. Ее ладони берут мои, наши пальцы встречаются и переплетаются. Она шире разводит руки, скользит глазами по моей груди и выше, прислоняет пальцы к линии челюсти и регулирует наклон головы, - вот так.
- Каждый раз чувствую себя твоей куклой, - смотрю на нее снизу вверх и мы оба в который раз игнорируем то, что стоит между нами.
- Так и задумано, - Ангелина нагло расплывается в улыбке. Чувствует себя главной сейчас. Думает, я безопасный, раз так смирно себя веду.
Как же ты ошибаешься, малышка, мне же до предела осталось совсем чуть-чуть.
Ангелина возвращается к холсту и погружается в работу, отключаясь окончательно. Пальцы с кистью легко порхают по палитре, смешивая оттенки и переносят краски на холст.
Эта ее работа вообще не похожа на все то легкое и невесомое, что я видел раньше. Но и на депрессивные работы после развода тоже. Тут что-то совсем другое - темное, завораживающее. В поглощающих черных и разжигающих красных тонах. Даже учитывая, что я знаю, что на картине я, все равно могу долго стоять перед ней и не отрываться. Иногда искусство почти ослепляет и я чувствую это на себе. Кажется, что человек на холсте еще более реальный, чем я сам. Мышцы, и вены на них, так объемны, что создается ощущение, будто можно прикоснуться и почувствовать их упругость и гладкость. Взгляд испепеляющий, давящий, подчиняющий и вся та привлекательность, что я видел в себе в зеркале, на картине словно вывернутая, злая, демоническая.
Ангел рисует не меня, а то, что видит во мне, транслирует свои мысли и свою борьбу со мной. И мне кажется, моя девочка проигрывает.
- Хватит на сегодня, - тяжело выдыхаю и смотрю на часы, меня не хватило даже на час. Не могу больше. Терпение совсем истончилось.
- Ладно, - она послушно откладывает палитру и кисти, - продолжим завтра. - Оцепенение, владеющее Ангелом во время работы отступает и она возвращается к реальности. Осматривает комнату, меня лишь вскользь и быстро отводит глаза. Ладони сжимаются в замок на коленях, глаза смотрят вниз, плечи немного подрагивают.
Малыш, а может тебе еще сложнее чем мне? Ты так чувствительная и эмоционально отзывчивая, закрываться от меня должно быть целое испытание для тебя.
Так может и не надо?
- Ангел, - подхожу ближе и становлюсь у нее за спиной, - расскажешь мне о ней? - не могу удержаться и очерчиваю ладонями хрупкие плечи, сжимаю руки. Ощущение ее тепла подпитывает и дразнит, хочется все больше и больше.
- Что именно? - она вскидывает свой взгляд на картину перед собой, - тебе не нравится?
- Не в этом дело, - я возвращаюсь обратно и пальцами разминаю шею, - но я тут на дьявола похож и стою на горе золотых слитков и драгоценных камней.
- Так ты же именно их и продаешь, разве нет? Все так и есть.
- Ну допустим, - пальцы мимо мой воли зарываются ей в волосы и я бесстыдно прислоняюсь своим животом к ее спине, тяну к себе, - и мне даже нравится корона и демонический взгляд исподлобья. Но кто эти два черных ангела, что обнимаю меня за руки и тащат во тьму?
- Гордыня и вседозволенность, - выдыхает она с хриплым смешком, - мне кажется, очень подходит. Картина будет называться «Порок».
- Забавно, каким ты видишь меня, - ладонь забирается в вырез топа и тащит ткань вниз, оголяя грудь.