Собираю чемодан, улетаю в Амстердам! - стр. 4
Девушка вышла в туалет попудрить носик, а когда вернулась в зал, ее блузочка как бы невзначай оказалась расстегнутой на одну пуговку ниже, открыв прекрасный вид на глубокое декольте четвертого размера. Теперь фирмач стал чаще путать слова, а девушка все чаще ловила его взгляд на своей весьма аппетитной груди. «Ну вот, теперь 1:1. Еще немного – и наша возьмет», – довольно отметила про себя Лена.
Вечер походил к концу. Володя выглядел озабоченным, иностранец – растворившимся в русском шарме, то ли водка так подействовала, то ли Лена, то ли ансамбль русской пляски. Только вот когда он кинулся танцевать «Казачок» и при этом потянул ее за собой, девушке стало вдруг стыдно, и она отказалась. Чего народ-то смешить?
Официант принес счет, и тут Дирек, кажется, протрезвел. Он собственноручно и без возражений оплатил счет долларами, на что Володя и глазом не моргнул. Будто каждый день его в ресторан приглашали и платили баксами! Хотя кто знал, что он там наобещал?
Леночка напряженно следила за развязкой вечера, и когда Володя попросил прогуляться с голландцем по Красной площади, то чуть не расцеловала его на месте. Не скрывая радости, она распрощалась с Володей и, взяв под ручку Дирека, повела на Красную площадь.
Немногословное общение Леночки с голландцем напоминало разговор немого с глухим. Правда и тем, и другим являлась Лена: сказать она ничего не могла и в лучшем случае тыкала наманикюренным пальчиком в направлении, куда надо смотреть, а то, что слышала в ответ, вообще не понимала. Не лучше глухого, в общем. Но все равно было очень здорово: падал мягкий снежок, горели красные звезды Кремля. А когда куранты забили полночь, Лене даже показалось, что наступил Новый год.
Она на секунду зажмурилась и загадала желание: «Вот чтобы так всю жизнь с этим красавцем вместе провести: счастливо и весело!» Судя по всему, разгоряченный голландец тоже был доволен: под бой курантов он снова попытался станцевать вприсядку «Казачок», разученный в ресторане. Однако публику этим не очень впечатлил, а страж порядка даже подошел ближе, чтобы сделать замечание.
В этот миг развеселевший Дирек заметил на его голове шапку-ушанку, настоящую, с гербом, именно такую, как он хотел! Голландец бесцеремонно сорвал с чужой головы и напялил на себя.
– Лена, фото! Лена, фото! – кричал он возбужденно, не подозревая об опасности оказаться в кутузке.
– Эй, тут тебе не Арбат! – строго отреагировал страж порядка, отбирая ушанку. – Девушка, угомоните гостя города! А то применю меры.
Леночке два раза объяснять не пришлось, тут она все поняла с полуслова и потянула Дирека в сторону гостиницы.
– Арбат! Арбат! – требовал голландец, повторяя слово, которое теперь у него ассоциировалось с заветной русской ушанкой.
Делать нечего, Лена повела его по Манежной площади в сторону Арбата. Как будто там всю ночь торговали этими шапками!
Как ни странно, на Арбате было многолюдно и даже светло благодаря уютным фонарям, освещавшим улицу. Народ был разношерстный: бомжи, примостившиеся переночевать в закутке, бабули с иконками, просившие милостыню, хипповавшая молодежь, балдевшая под звуки «Аквариума», торговцы сувенирами и так называемым «русским антиквариатом».
Леночка вдруг увидела Володю, разговаривавшего в стороне с каким-то кавказцем криминального вида. Сделав вид, что не заметила, девушка потащила голландца в противоположный конец улицы выбирать ушанку.