Собака мордой вниз - стр. 5
Мать тоже больше не плакала. Но в отличие от Сони унижения не простила – нанесенной обиды, оставленной без достойного ответа – неминуемого раскаяния отца и ее последнего слова. После сороковин раздала бедным его одежду, на годину поставила памятник и вдовий свой долг выполняла исправно – дважды в год, в день рождения отца и в день его смерти, ездила на кладбище и прибирала могилу. Но Соня знала – это была пустая формальность – для людей.
Разбитую машину разрешили восстановить в гараже ВЦСПС – по тем временам огромное дело. Поднял ее из праха лучший автомеханик Егорыч – невысокий, жилистый, абсолютно невозмутимый мужчина. Полная противоположность большому, шумному, взрывному отцу.
Денег, кроме уплаченных в кассу, Егорыч не взял, хотя мать страстно пыталась отблагодарить. А узнав, что вести машину некому, вызвался помочь. Принимая возле бокса ключи, мать пригласила его отобедать.
– Это можно, – согласился Егорыч.
Ел он красиво, не жадно, от выпивки отказался. О себе рассказал скупо – с женой в разводе, детей нет. На прощание обещал помочь с машиной, ежели какой ремонт или, не дай Бог, авария.
Ближе к лету мать заговорила об одиночестве, о том, что она еще молодая женщина и рано ей куковать в холодной постели, что в доме, а тем более на даче без мужской руки не обойтись. А времена наступают шальные – одним не выжить.
Соня эти речи всерьез не воспринимала, но мать не унималась и однажды, смущаясь, сообщила, что дала объявление в брачную газету. И кто бы мог подумать, но женихи повалили косяком. То ли объявление оказалось удачно составленным, то ли весна воспламенила остывшие сердца, а может, так много мается меж людьми неприкаянных душ, что только позови – и слетятся, как бабочки на огонь, предвкушая долгожданное счастье…
Мать расцвела, расправила крылья и составила график смотрин. В состав жюри, кроме не слишком довольной грядущими переменами Сони, вошла еще отцова сестра Марта, женщина современная, тонкая и непредвзятая.
Но увы (или слава тебе, Господи?), ни опасениям Сони, ни надеждам матери сбыться не пришлось. Разве что насмешливое любопытство Марты было удовлетворено.
Всех претендентов на руку и сердце прекрасной вдовы можно было разделить на три категории: пьянчуги, не упустившие возможности выпить на халяву; больные, которым нужна сиделка; и предприимчивые, которым нужна работница – прачка, кухарка, уборщица и даже землекоп («Мадам, с вашими габаритами вы преобразите мою фазенду!»).
А когда поток страждущих, потихоньку скудея, истощился до полного исчезновения, позвонил Егорыч. И как-то все у них с матерью быстро сладилось. Соня, захваченная своей новой студенческой жизнью, оглянуться не успела, а в квартире, нате вам, пожалуйста, появился новый жилец.
Сообщая о грянувших переменах, мать зарделась, словно маков цвет. Они сидели перед ней, как два голубя, – малогабаритный невзрачный жених и трепетная невеста пятьдесят четвертого размера.
– Будьте счастливы, – сказала Соня. А что ей еще оставалось?
Конечно, она предпочла бы, чтобы мать в своем бальзаковском возрасте обошлась без сексуальных излишеств. Жили бы себе и жили, как хорошо! Однако никогда не озвучила бы этих своих пожеланий. И матери хотела только счастья. Хотя какое может быть счастье с Егорычем?