Собачий рай - стр. 47
– Я уже заметила, – кивнула Самоварова.
В поисках капсул Надежда Романовна принялась шумно открывать ящики комода.
Варвара Сергеевна, так и не полюбившая «капсульный» кофе, хорошо чувствовала волнение, исходившее от дочери генерала, выражение лица которой при этом не менялось.
– Давно вы здесь? Когда приехали? – вставив патрончик в кофемашину, спросила «генералка».
– Позавчера.
– А дом в этом поселке у вас давно?
Ожившая кофемашина неуместно радостно заурчала в ответ.
– Родители мужа здесь жили практически с самого начала. Насколько знаю, этот поселок как дачное товарищество существует годов с пятидесятых прошлого века.
– Вам с сахаром? – пропустив ответ мимо ушей, спросила Надежда Романовна. – Должен быть на кухне, я спущусь.
– Нет. Я, как и ваш отец, предпочитаю без сахара.
Надежда Романовна наигранно вскинула брови:
– Вы действительно следователь. А что еще вы успели понять про отца?
Она протянула Варваре Сергеевне чашку кофе, рука ее заметно подрагивала.
– Спасибо, – кивнула Самоварова. – Как вы уже сами сказали, ваш отец, судя по кабинету, был педант. А по слухам, э… человек с необычайно тяжелым характером. Он, кстати, не пил?
Лицо генеральской дочери на миг залилось румянцем.
Не отвечая, она отвернулась и приоткрыла дверь на балкон.
Эта привыкшая прятать свои эмоции женщина, еще каких-то два часа назад уверенно диктовавшая ей по телефону условия, теперь, при личной встрече, явно не знала, с чего начать.
Возможно, так на нее действовало это место, где все вокруг еще дышало ее покойным отцом.
– Итак, что вы от меня хотите? – поставив чашку на низкий ротанговый стол, взяла быка за рога Самоварова.
– Присядьте. – Надежда Романовна указала рукой на одно из двух стоявших на маленьком балконе плетеных кресел. – Я хочу, – тяжело осев в кресло и почти не разжимая губ, начала она, – чтобы вы выяснили, что здесь вчера произошло.
– Так следственный комитет уже этим занимается.
– Само собой. Я с ними на связи. Но я хочу, чтобы вы провели собственное расследование, – разглядывая свои овальные, с телесным шеллаком ногти, с вернувшейся твердостью в голосе не сказала, а скорее приказала генеральская дочь.
– Зачем? – не спуская с нее пристального взгляда, спросила Варвара.
– Я коллегам вашим не слишком доверяю! – сухо и зло отвечала Надежда Николаевна. – Пока еще в С-ре жила с семьей, помню, как в девяностые – нулевые свои же издевались над отцом. Подробностей, само собой, не помню, но в вашей системе всегда царил бардак.
– В девяностые разное было. А еще я очень не люблю обобщений, – отрезала Варвара Сергеевна. – Итак, что вы хотите конкретно от меня?
– Случившееся вчера не должно попасть в новости и соцсети, – уходила от прямого ответа «генералка». – Это я уже взяла под контроль. И у меня к вам личная просьба: вторая свидетельница, соседка Ласкина… Вы могли бы с ней переговорить на предмет неразглашения информации? Надеюсь, она еще не успела разнести сплетни по всему поселку. У нее больная дочь, и я сегодня же переведу ей на карту весьма ощутимую для них сумму на лекарства. Дом этот я скоро продам, но мне бы очень не хотелось, чтобы от нашей семьи остался здесь нехороший след.
– Произошло убийство. Столь тяжкое преступление скрыть невозможно.
– Вы не вполне меня поняли, – чеканила слова Надежда Романовна. – Следственный комитет не будет разглашать информацию. В вашей системе у меня есть связи на самом высоком уровне. Вы же, за определенное вознаграждение, проведете собственное расследование, результат которого останется сугубо между нами.