Собачьи истории - стр. 57
Я устало обернулся к нему:
– Право же, это напрасная трата времени. Собака больна, я вам уже сказал.
– Ну пожалуйста! Как одолжение! – Вид у него был отчаянный, в глазах горел фанатичный огонь.
– Ну хорошо! – Я пошел с ним к его машине и поставил термометр. Температура по-прежнему была сорок.
– Да отвезите же беднягу домой! – сказал я. – Ему нельзя быть тут.
Мне показалось, что мужчина с усами вот-вот меня ударит.
– Она здорова! – прохрипел он, гримасничая от избытка чувств.
– Мне очень жаль, – сказал я и вернулся к пони.
Меня ждал мальчик лет пятнадцати. Его пони был записан в класс тринадцать два, но оказался выше почти на полтора дюйма.
– Боюсь, он слишком высок, – сказал я. – Не для этого класса.
Мальчик не ответил, а вытащил из внутреннего кармана куртки какой-то листок.
– Вот ветеринарное свидетельство, что он чуть ниже тринадцати двух.
– Боюсь, оно недействительно, – ответил я. – Устроители предупредили, чтобы я не принимал свидетельства. Я уже не допустил двух. Решает только эта линейка. Что поделать!
Мальчик сразу стал другим.
– Но вы обязаны его пропустить! – закричал он мне прямо в лицо. – Никаких линеек, если есть свидетельство!
– Поговорите с устроителями. Я руководствуюсь их инструкциями.
– Я с отцом поговорю, вот что! – крикнул он и увел пони.
Отец не замешкался. Крупный, дородный. Явно преуспевающий, самоуверенный. Он не собирался терпеть мои глупости.
– Послушайте, я чего-то не понял, но вы тут вообще в стороне. Вы обязаны принять свидетельство.
– Вовсе нет, уверяю вас, – ответил я. – И к тому же ваш пони ведь выше верхнего предела не чуть-чуть, а на очень много. На глаз видно.
Отец стал багровым.
– Позвольте вам сказать, что его пропустил ветеринар в…
– Знаю-знаю, – перебил я и услышал, как гном фыркнул. – Но здесь его не пропустят.
Наступила недолгая пауза, а затем отец с сыном начали на меня кричать. Под град их ругани меня кто-то дернул за рукав. Мужчина с усиками!
– Я хочу еще раз попросить, чтобы вы померили температуру моей собаке, – прошептал он с жутковатой гримасой, означавшей улыбку. – Я убежден, что у него все прошло. Так пожалуйста!
И тут я не выдержал.
– И не подумаю, черт побери! – рявкнул я. – Будьте так добры, оставьте меня в покое и отвезите бедного пса домой!
Удивительно, какие странные побуждения руководят людьми. Казалось бы, участие собаки в выставке никак не может быть вопросом жизни или смерти. Но для мужчины с усиками вопрос, по-видимому, стоял именно так. Он буквально накинулся на меня:
– Вы своего дела не знаете, вот что! Я издалека приехал, а вы со мной такую грязную шутку сыграли! У меня друг ветеринар, настоящий ветеринар, так я ему про вас расскажу. Да-да! Все расскажу!
Говорилось это под неутихающие вопли отца и сына, поносивших меня последними словами, и я внезапно обнаружил, что окружен врагами. Тут были и блондинка, и владельцы других пони, которых я забраковал. Все они смотрели на меня угрожающе и сердито жестикулировали.
А я остался в полном одиночестве – гном, в котором я чувствовал союзника, бесследно исчез. Нет, в гноме я разочаровался: краснобай, улепетнувший, чуть повеяло опасностью. Глядя на разъяренную толпу, я выставил перед собой линейку. Оружие не ахти какое, но все-таки лучше, чем ничего, если бы они набросились на меня.