Сны длиною в жизнь - стр. 2
– Так, доктор… простите, я не знаю как ваше имя отчество, но вы можете замолчать на минутку и дать мне собраться с мыслями?! Я не хочу чувствовать себя подопытным кроликом, мы же не в концлагере! И уж тем более, я не намерен участвовать в написании вашей диссертации. Вы не думайте, что я слаб и не смогу себя защитить… Что вы делаете? Уберите руки! Не-е-ет!
– Каков наглец! Нет, ну надо же! – Иван Петрович аж покраснел от злости и повторил: « …я не хочу чувствовать себя подопытным кроликом, мы же не в концлагере!» А я значит, по его мнению, похож на Йозефа Менгеле? Этого «Ангела смерти», ставившего опыты на узниках концлагеря в Освенциме?! Ну и дела-а! Дожил, на старости лет такое о себе услышать! Так и что мне теперь с ним делать, как быть? Хотя с другой стороны, кто его отсюда выпустит просто так, без разрешения и прочей бюрократической писанины, шутка ли – научный центр! – продолжал громко возмущаться профессор…
– Простите, Иван Петрович, мне кажется пациента необходимо чем-то заинтересовать, но уж точно не пугать и не кричать, – прозвучало у него прямо над ухом. – Извините, что вошла без стука и вмешиваюсь, но…
– Я не понял, вы ещё, простите, кто? – повернув голову, посмотрел в недоумении, поверх маленьких окуляров, доктор.
– Меня зовут Вероника Витальевна Вельс. Я психолог, точнее – психоаналитик, и с сегодняшнего дня это мой пациент!
–Хм-м-м, интересно… Еще интереснее – кто позволил? Впрочем, раз вы здесь и меня никто не предупредил о вашем визите, – нахмурив лоб и приподняв одну бровь, сказал Иван Петрович. – То, я так понимаю, мне от вас никуда не деться и мешать вам тоже не следует?! Знаете, – продолжил он, – вот будь я помоложе, то начал бы: спорить, возмущаться, звонить … но уж больно ценный кадр мне попался. Наблюдаем мы за ним с того самого момента, когда он впал в кому, после ужаснейшей аварии. И вам, я думаю, это известно не хуже меня.
Вероника кивнула, обводя взглядом палату.
– Ну что же, тогда добро пожаловать! Мне представляться, я так понимаю, уже нет необходимости.
– Вы правы! Я читала и много слышала о вас, уважаемый профессор Тишинский, – пожимая доктору руку, продолжала говорить Вероника. – Но уж не сочтите меня невеждой, я всё-таки хотела бы остаться наедине с пациентом. И, пожалуйста, надо бы перевезти его в помещение, более располагающее к откровенному разговору. Это больше похоже на космическую лабораторию, чем на палату. Иван Петрович, вы меня слышите?
–А ? Что?… Что вы сказали, Вера Викторовна?
– Я вас не сильно расстрою, профессор, если скажу, что меня зовут Вероника Витальевна? Можно просто Ника и то только вам, и попросила я … Впрочем, давайте оставим этот разговор до завтра. Вижу вы вкололи ему успокоительное и до утра ничего нового мы не узнаем.
Её улыбка невольно заставила Ивана Петровича улыбнуться в ответ и он только сейчас смог разглядеть красоту этой невероятно обаятельной женщины: высокая, стройная, с деловой короткой стрижкой, лицо выразительное, доброе, большие карие глаза, ослепительная улыбка, красивая форма носа. Всё казалось идеальным, и ничего не хотелось изменить или выделить. Мысли в голове профессора замелькали, как в окошке поезда, когда тот мчится с бешеной скоростью. Ты пытаешь разглядеть, что ж там такого интересного, но всё мельтешит перед глазами, и сконцентрировать взгляд никак не удаётся.