Сноха - стр. 55

Он в совершенно  невменяемом состоянии, и таким я его вижу впервые. И когда все-таки приезжает полиция, он громко и радостно встречает их.

- Хорошо, что вы приехали, ребята, - буровит заплетающимся языком. Арестуйте эту проститутку, мою жену!

Те посмеиваются и даже не стремятся надеть на буяна наручники.

- Выходите, Ольга Николаевна, - басит кто-то из них, совершенно не подумав о Кирилле. Я открываю дверь, ни о чем не подозревая. И не успеваю сделать даже шага к полицейским, как от всего сердца получаю кулаком в глаз. И весь мир разбивается от боли на мелкие части. Я падаю плашмя. Ну, и как итог примирения с Кириллом – сотрясение мозга, бланш под глазом и множественные гематомы. В больнице я, свернувшись калачиком, реву белугой. Но самое интересное начинается утром, когда в палату с букетом роз входит Кирилл и убеждает меня во вселенской любви.

- Давай все забудем, малыш, - улыбается он, словно в дешевой мелодраме. – Это первый и последний раз…

- Убирайся, - шепчу я, в глубине души благодаря бога, что этот вурдалак не выбил мне зубы. А синяки сойдут быстро. Глотаю слезы, силясь не разреветься.

- Что? Не понял? – рычит Кирилл. – Что ты сказала, дура?

- Пошел вон, - ясно и отчетливо добавляю я. – Вали по холодку!

- Да ты знаешь хоть, с кем связалась, гнида? – наклоняется надо мной Кирилл. – Даю тебе время подумать…

- А тут и думать нечего? – раздается сзади голос бабули. – Уходи, Кирилл, - заявляет она с ходу, а увидев меня, расписанную под хохлому, свирепеет. В гневе бабуля страшна. Даже дед старался обойти ее стороной. Любая безделица в ее руках превращалась в грозное оружие. Вот и сейчас, подхватив с тумбочки нарядный букет из двадцати с лишним роз, моя любимая бабушка пошла в наступление. Я вижу, как осыпаются бледно-розовые лепестки, как крепкие упругие стебли бьются по спине и плечам Кирилла.

- Сучье отродье, - рычит он, выбегая из палаты. – Я вас с землей сравняю, твари!

А бабушка как ни в чем не бывало садится рядом со мной на скамейку. Гладит по голове морщинистой рукой и о чем-то раздумывает. И только намного позже я узнаю, что она звонила отцу. А тот, не посмев отказать некогда любимой теще, попросил Терезу предоставить мне убежище.

Я чувствую, как моей ладошки касается маленький шершавый язычок, и как на скоростном лифте попадаю из прошлого в настоящее. Бимка облизывает мне руку и преданно смотрит в глаза, а Роберт, хитро улыбаясь, наблюдает за щенком.

- Он тебя любит больше, чем меня, - ноет сын.

- Да нет же, малыш, - улыбаюсь я. В глубине души я надеюсь, что Роберт все-таки от Вадима. Но тест делать боюсь. Каково это - знать, что родила ребенка от человеконенавистника? Наверное, хуже только родить от свекра! И тот и другой варианты поставят точку в этой запутанной истории. Но я совершенно не представляю, как жить тогда? Ежедневно и ежечасно вглядываться в любимое личико и находить там черты лица Кирилла или его папы…

Я гоню прочь непрошенные грустные мысли и вскрикиваю от от неожиданности.

- Мама, что? – испуганно смотрит на меня ребенок, а щенок просто присел на маленькие лапки.

- Сон страшный увидела, - улыбаюсь я. – Будто я в лесу и убегаю от медведя.

- А он злой?

- Конечно!

- Большой? – сын включился в игру и, подняв ручонки с растопыренными пальчиками, рычит, изображая медведя.