Снимать штаны и бегать - стр. 25
Елизавета замолчала. Глаза ее, казалось, смотрели на Бородинское поле, по которому ручьями текла человеческая кровь. Василий первым стряхнул с себя оцепенение:
– Простите, Елизавета! Позвольте спросить. Что вы мне читаете? Это – ваше?
– Что вы! Это воспоминания одного подпоручика. Участника Бородинской битвы. Гавриила Петровича Мешетича. Вы интересовались, и я позволила себе сделать выборку.
– А он имеет отношение к Славину?
– Нет. В 1812 году он был подпоручиком 2-й батарейной роты 11-й артиллерийской бригады 11-й пехотной дивизии 4-го пехотного корпуса. И…
– Простите, Елизавета! Но нет ли у вас м-м-м… Знакомых из Славина? Тоже с воспоминаниями?
– Понимаете, в Славинской губернии тоже формировались полки народного ополчения, – горячо заговорила Елизавета. – В городе проходил сбор денежных пожертвований на экипировку этих полков, деньги принимались от представителей всех сословий. Много солдат и офицеров из Славина сражались в составе различных воинских частях русской армии. Все это было, пока об этом помнили. Но теперь…
Елизавета в задумчивости провела тонкими пальцами по переплету книжицы. Меж ее бровей обозначилась чуть заметная скорбная морщинка.
– Это сложно, но я попытаюсь вам объяснить. Когда-то в Славине было Торцовское кладбище, где на особой аллее хоронили героев той войны. Но кладбища уже нет. На его месте выкопали котлован, когда строили новый завод. А могильными плитами… – Елизавета тяжело вздохнула.
– Да, про плиты я знаю… – Василий тоже смутился. – Скажите, и даже вы не сможете помочь? Ведь у вас есть, как бы это сказать, знакомства? Связи?
– Увы… И дело здесь даже не в связях. Дело, скорее, в некоторых особенностях людской памяти. Если позволите, я объясню. Вот, к примеру, жил в те времена в Славине один человек. Генерал-майор Лев Бубнеев…
– Генерал? Это отлично! – воодушевился Василий.
– Как бы вам поточнее объяснить, – вздохнула Елизавета, – Лев Аристархович Бубнеев родился в 1771 году, но не в Славине. Имение Бубнеевых находилось где-то за городком Лыткарино в Подмосковье. Род был знатным, но обедневшим. Родителей мальчик лишился рано, и в 15 лет опекун определил его на военную службу. Был он сначала прапорщиком пехотного полка, потом – поручиком. Умом и смелостью не блистал. Не имея богатства и протекции, медленно продвигался по службе. В июле 1812 года в местечке Островно под Витебском он исчез. Долгое время считался погибшим. Но спустя пять лет он вернулся в Россию с рассказом о том, как при ночной вылазке его захватили в плен шассеры.
– Шассеры?
– От французского chasseur – егерь. Выяснить, по доброй воле или по принуждению Бубнеев оказался у противника, не представлялось возможным. Пришлось верить на слово. Так или иначе, его участие в войне – вопрос довольно условный. Если в чем по-настоящему и преуспел Лев Бубнеев, так это в искусстве пускать пыль в глаза. Его батальные рассказы пользовались чрезвычайным успехом у дам. В результате Бубнеев удачно женился на княгине Висловской, взял хорошее приданное, переехал в столицу, получил звание подполковника, вошел в Свет. К 1828-му году он уже был полковником, имел орден Святой Анны и, как говорят, наградное именное оружие, полученное из рук самого императора. Наверное, о некоторых секретах продвижения по службе и получения наград за «батальные заслуги» Льва Аристарховича могла бы поведать его жена, красавица Ольга Алексеевна. У нее же можно было бы расспросить о некоторых подробностях скандала и тайной дуэли Бубнеева с одним из членов царской семьи, после которой он был вынужден подать в отставку. Не то в память о его заслугах, не то о заслугах его жены, Бубнеев был уволен из армии в звании генерал-майора. Однако же из столицы он был удален в «почетную ссылку» – в Славинскую губернию. Здесь он приобрел имение недалеко от Буспутной Слободы. Вскоре от скуки пристрастился к вину и картам. В 1835 году Бубнеев умер, оставив свою семью в глубокой нищете.