Снежная королева - стр. 6
– Смотри, Федя, я ведь могу и по-плохому, коль слов не понимаешь. Обижусь и ноги выдерну,– закончила Королева и, живо развернув свои пуды, буквально уперлась в папу Костика, стоящего с открытым ртом ротозея.
– Че стоим, че надоть?– спросила его вежливо Королева с сермяжной простотой.– Че рот раззявил? Проходи себе мимо,– Зинаида Соломоновна уже было потеряла интерес к стоящему и слушающему ротозею, но тут Эдуард Александрович маху дал, вызывая огонь на себя и запоминаясь начальству на всю оставшуюся трудовую жизнь.
– Я ваш новый сотрудник, Зинаида Соломоновна. Иванов моя фамилия. Я муж Лидии Ивановой. Подружки вашей лучшей. Эдуард Александрович меня зовут,– представился папа Костика.
– Эвона как!– всплеснула руками Королева Снежная.– Эдик значит? Хорош гусь! Что же ты, гусь лапчатый, супругу свою ровно бомжиху какую одеваешь? Бросит она тебя, поросенка и правильно сделает. И то сказать. Погляди-ка на себя, морда ты кривоносая, на мужика-то не похож. А Лидусик у нас в классе первой красавицей после меня слыла. Да что в классе – в школе. А ты?! Несуразное ты нечто. Уйди с глаз моих, пока ноги не выдернула и не обиделась опосля. Много ли воров среди коллег выявил за сегодня?– тут же и остановила она, рванувшего было прочь Эдика. Причем спросила так громко, что весь супермаркет притих, в ожидании ответа.
– Нет, Зинаида Соломоновна, никого не выявил,– пробормотал, сконфузившись новоиспеченный сексот и по совместительству грузчик.
– Плохо!– поставила ему оценку тут же Снежная Королева.– Передай Лидусику, что недовольна я тобой. Смотри, поссоримся. Чтобы к концу недели выявил всех ворюг, иначе заместо премии в сто баксов, штраф взыщу в той же сумме,– поставила точку в разговоре Королева и тут Эдик взбунтовался.
Всю жизнь проработавший на заводе, он всегда гордился тем, что является представителем рабочего класса – пролетариата, которому, как известно, кроме цепей терять нечего, и классовая неприязнь, накопившаяся в пролетарском сердце за последние годы, ознаменовавшиеся реставрацией капитализма в родном отечестве, выплеснулась вся и сразу безрассудно, слов не выбирая:
– Да пошла ты, жаба вонючая, со своей премией и своей работой в задницу – пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи,– выдал одним махом Пролетарий, присовокупив к более-менее литературным словесам несколько совсем нецензурных.
– Ах, ты погань, обмылок, козел безрогий, скотина неблагодарная,– взвыла радостной сиреной Снежная Королева. Давненько ей уже вот так откровенно не возражали, да еще и матом.– Если бы я не заняла год назад вам баксы, то сдох бы ты со всем семейством с голоду под забором, прощелыга, пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи,– русским разговорным Королева владела не хуже Эдика и выдала в завершение такую тираду, что даже охранник, рядом с ней стоящий, зарумянился.
– Сама скотина!– заорал, впавший в неистовство папа Костика.– Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи!!!
– Взять его, парни!!!– совсем развеселилась Королева.– Ноги из задницы выдернуть. По штукарю баксов за ногу плачу!– огласила она расценок сдельно-аккордной работы охране и парни в количестве трех голов, бросились к взбунтовавшемуся /уже явно экс-грузчику/, спеша выполнить поступившее распоряжение, пока работодательница не передумала или расценки не пересмотрела.
Ноги Эдуарду Александровичу стало жаль, тем более оцененные в сумму столь солидную и он предпочел ретироваться за входную, стеклянную дверь. Бегал, кстати, папа Костика, как оказалось, очень быстро и охранникам догнать его не удалось, чтобы получить деньги халявные. Ногам видимо тоже не хотелось покидать свои привычные места, и несли они своего хозяина по городу со спринтерской скоростью.