Снежинка и её Ветер - стр. 15

– Как же тогда?

– В газете объявление дадим, мол, разыскивается девушка, спасшая сотню человек во время праздника. Награду пообещаем. Сама и придёт.

– А-а-а… А мы её цап-царап!

– Зачем же царап-то? Узнаем, где живёт, да и всё. С князя потребуем денег за ценные сведения.

– А! Ну ты – голова, Фрол!

– Сам знаю.

Снежана стояла, прижавшись спиной к холодной стенке, и с трудом сдерживала крупную дрожь. Ей было очень страшно. Что если её прямо сейчас схватят и отдадут на расправу? Оглянулась, посмотрела назад. Дойдёт ли до кровати? Нет, не дойдёт, а пить хочется, терпеть невозможно! Как нарочно из комнаты доносился звон посуды, недавние собеседники чаёвничали. Ещё немного постояв, девушка решилась выти на свет:

– Дядечки, напоите меня? Ужас как во рту пересохло.

Ноги совсем ослабли, колени стали подгибаться, Снежана опёрлась на косяк и с мольбой смотрела на двух притихших мужчин. Тот, что выглядел старше, – лет шестидесяти приблизительно – поднялся и шагнул навстречу, обратившись к простоватому на вид товарищу:

– Подвинь-ка стул, Тимоха, как бы ни свалилась девчонка! – Помогая Снежане сесть, посетовал: – Зачем ходишь? Лежать предписано!

– Пить захотелось.

Приняв чашку горячего травяного отвара и кусок сахара, девушка с благодарностью кивнула и сделала несколько торопливых глотков. Фрол наблюдал с прищуром и молчал, а Тимоха пустился в расспросы:

– Чего там, на площади, случилось? Народ болтает: колдунья веселилась, горку обрушила!

– Н-не знаю, – покачала головой девушка, – не видела. Мы как раз хотели лезть, как всё и затрещало. Я очень испугалась.

– А снежную стену кто воздвиг? Разве не колдунья?

– Стену? – Снежана изобразила удивление. – Не заметила. У меня темно в глазах стало, ничего не помню.

Она допила, поставила чашку на стол и покосилась на дверь. Тимоха хотел ещё что-то спросить, но старший цыкнул на него сердито:

– Видишь, худо ей! Проводи лучше в палату.

Мужик недовольно поморщился, вставая:

– Сам же говорил, что колдунью нужно искать. Вдруг это она и есть?

– Стала бы ведьма по больничному коридору шастать и воды просить. Уж наворожила бы себе что-нибудь!

– И то верно, – хмыкнул Тимоха, помогая Снежане подняться, – я и не подумал.

Шаткая походка немощной пациентки окончательно убедила провожатого в непричастности её к волшебству. Уложил в постель, накрыл одеялом и даже по голове ласково погладил, желая спокойной ночи. Да только опасалась Снежана уснуть, прислушивалась к шорохам, не придут ли за ней княжеские сыщики?

***

Утром в коридоре раздался голос матери, та спорила с кем-то, уверяя, что сама за дочерью присмотрит лучше всякой больнички.

– Нельзя ей по холоду, – бубнил незнакомый мужской голос.

– Мне лучше знать, что моей кровиночке нужно! – причитала Зулла. – Незачем ей на казённых харчах голодать. Дома куриным бульоном напою, мёдом да малиновым вареньем попотчую, булок пышных напеку.

– Так и быть, забирайте, – сдался доктор, – только укутайте хорошенько, застынет в санях.

– Не застынет, – обрадовалась женщина, я сеном дно забросала, а сверху овчинами застелила. В тулупчик отцовский заверну, не застынет!

Снежана слушала с улыбкой и неторопливо одевалась. Слабость по-прежнему не позволяла шустрить, при каждом резком движении, вело в сторону, а пальцы начинали подрагивать как у столетней старухи. К саням она шла, опираясь на мать, хорошо, что Зулла была крепкой женщиной, почти волокла дочь на себе и только радостно приговаривала: