Снегурка в постель - стр. 26
Сытое, счастливое, успешное! Где у тебя, при умном подходе, все будет!
И не думать о том, чего у тебя никогда не будет.
Такого мужика, например.
То, что случилось один раз…
Пусть новогодним чудом и останется. Пусть так.
Неизвестно, сколько я себя так уговариваю. Может полчаса. Может меньше.
Может, больше.
Но все эти уговоры становятся пустой потерей времени, когда за моей спиной щелкает замок двери.
Моей двери.
И мне, сквозь бешено застучавшее в горле сердце, даже не нужно смотреть в зеркало, чтоб понять, кто закрыл мою дверь на замок.
Изнутри.
Когда уговоры не помогают.
– Привет, Снегурка, – тихо говорит мой самый сладкий ночной кошмар и приваливается к двери спиной. Точно так же, как я совсем недавно.
И смотрит на меня, испуганную, с красными горящими щеками и встрепанными волосами. Не так смотрит, как до этого, в прихожей и гостиной. А по-другому.
Так, как в нашу первую и единственную ночь. Когда приказывал подойти глупой , попавшейся на горячем воровке.
Воспоминания жгут, и хочется умыться. Прийти в себя.
Моя большущая комната, целых четырнадцать квадратов, отчего-то кажется совсем маленькой. И воздух пропадает. Дышать трудно, больно. И смотреть на него – тоже. Больно.
Но не смотреть – больнее. Потому – смотрю.
И даже, по-моему, подбородок задираю.
Перед тем, как развернуться на пуфике к нему и встать.
Я – прислуга. Хозяин пришел. Надо встать. Так ведь? Грымза учила именно так.
– Тебе идет форма.
Он засовывает ладони в карманы брюк, разглядывает меня. Лениво так. По-хозяйски.
И именно это, этот взгляд победителя, хозяина, и срывает.
Я как-то подбираюсь вся, выпрямляюсь. Сжимаю губы упрямо. И отвечаю на его взгляд. Не с загнанностью овцы, а с достоинством.
Я – никто. Я – прислуга, которую он сам пристроил в родительский дом с определенной целью. И, понятное дело, я под его влиянием. И давлением. И завишу от него.
Но я – не рабыня.
И хватит уже трястись, Сашка!
– Спасибо. Какой-то вопрос, Виктор Евгеньевич?
– Нам… – он медлит, опять смотрит на меня, но с места не двигается. Пока что. – Не удалось поговорить. Можно?
Кивает на кресло возле кровати.
– Конечно.
Сажусь обратно на пуф.
Слегка морщит лоб, видно, рассчитывал, что ближе сяду. На кровать, например. Больше-то некуда.
А вот хер тебе, Виктор Евгеньевич!
Чем дальше от тебя, тем лучше. Проверено горьким опытом.