Снегурка быстрой заморозки - стр. 5
– Шеф нам телеграмму прислал, велел забрать у вас наше добро и оставил для связи ваш телефончик и имя: Ирина Иннокентьевна, – видя, что хозяйка дома озадачена, Сереня попытался ей помочь.
Насчет того, что в телеграмме было Иркино имя, он, конечно, приврал, но лишь для пущей убедительности.
– А почему я об этом ничего не знаю? – Ирка насупилась, предположив, что Моржик забыл или не захотел ее проинформировать. – Вы там за моей спиной что-то решаете, а меня кто предупредит – Пушкин?
– Пушкин, – кивнул Сереня, шаркнув ножкой. – Сергей Пушкин!
– А разве не Александр? – удивилась Ирка, которая не очень хорошо училась в школе, но имя-отчество солнца русской поэзии все-таки запомнила.
– Точно, Александр! – обрадовался Сереня, вообразив, что Ирка говорит о его старшем брате.
«Псих», – подумала Ирка и немного прикрыла калитку.
– Пожалуйста, отдайте мне то, что оставил Александр Пушкин! – не заметив впечатления, произведенного на хозяйку дома упоминанием имени великого поэта, попросил Сереня.
– Вы не донесете, – мягко, чтобы не обидеть умалишенного, ответила Ирка, незаметно нащупывая засов на внутренней стороне калитки.
– Почему? – обиделся Сереня, выпятив куриную грудь.
– Потому что это полное собрание сочинений в четырнадцати томах! – выкрикнула Ирка, захлопывая перед носом ненормального калитку.
Противно проскрежетал засов, угрожающе зарычала собака.
– Идиотка, – тихо выругался Сереня, в бессильной злобе пялясь на неприступную трехметровую ограду, за которой заливался злобным лаем здоровенный пес.
– Идиот, – прошептала по другую сторону забора Ирка, из соображений безопасности потихоньку отступая на высокое крыльцо.
С тех пор как на пятнадцатом километре Ростовской трассы построили комфортабельный пансионат для состоятельных умалишенных, рассказы о беглых психах стали неотъемлемой частью фольклора Пионерского-2.
Сереня еще пару минут бессмысленно потоптался у забора, за которым было тихо, но потом снизу, в щель у самой земли, с намеком высунулась узкая овчаркина морда.
– Блин, – беспомощно выругался Сереня.
Он энергично, но безрезультатно почесал в затылке и потопал к братьям, ожидающим его возвращения в камышах у озера.
– И что теперь? – спросил Гриня, огорченный провалом операции «Отдавай добро по-хорошему! ».
– Либо она ничего не знает, либо просто прикидывается дурой, потому что хочет наше добро прикарманить, – рассудил Леонид. – Думаю, нужно допросить ее с пристрастием.
– Лучше с паяльником, – буркнул Сереня.
– У меня есть паяльник! – оживился Гриня.
– У вас мозгов нету! – отбрил Леонид. – Ворваться в чужой дом с паяльником – это вооруженный грабеж, а нас трое, считай, уже банда! Схлопочем лет по десять на рыло, будем потом добро не для себя, а для родины добывать – на колымских золотых приисках и в урановых рудниках!
– Не пугай, – скривился Сереня. – Я лично не из трусливых. Только в этот дом ворваться, пожалуй, не получится: там забор вроде Кремлевской стены, а во дворе овчарка размером с пони.
– Собака? – заинтересовался Гриня. – А как ее зовут?
– Дебил! – рявкнул злющий Сереня.
– Необычное имя для собаки, – немного удивился Гриня.
– Цыц, братва! – сердито прикрикнул на расшумевшихся младшеньких Леонид. – Есть у меня одна мыслишка, только ее обдумать хорошенько надо, да еще за бабой этой понаблюдать: когда она из дома выходит, по каким маршрутам перемещается... Опять же, надо выяснить, живет ли кто еще в этом доме, кроме нее.