Снегурка быстрой заморозки - стр. 35
Впрочем, морозильный агрегат тоже оказался не вполне безнадежен: в ячейке на дверце нашлась бутылочка с кетчупом. Считать острый томатный соус самодостаточным блюдом, конечно, нельзя, но если полить им какое-нибудь хлебобулочное изделие...
Я вовремя вспомнила про булочку, которую купила еще по дороге в «ТелекомКом», но забыла съесть, потому что сочинение «поздравлялок» надолго отбило у меня аппетит.
Теперь булка сгодилась. Щедро полив ее кетчупом, я вышла из квартиры, чтобы мчать в Пионерский.
Однако мчать с места в карьер не получилось, потому что одновременно со мной на лестничную площадку важно выступила несносная Марина Куропаткина. Одета она была очень оригинально, но разностильно: в короткое шелковое кимоно, оставляющее открытыми костлявые коленки, и резиновые калоши на босу ногу. Я остановилась, чтобы уступить дорогу противной бабе, а заодно рассмотреть ее получше.
Пользуясь терминологией наших видеомонтажеров, наружность Марины являла собой качественный «микс» праздничного и повседневного варианта. Жуткие калоши в пятнах нитрофоса свидетельствовали о принадлежности Марины к племени тружеников полей и огородов, кокетливая шелковая разлетайка поверх проглядывающих из-под нее застиранных трикотажных панталон говорила о желании принарядиться, на лице белела косметическая маска из каолина, а волосистая часть головы уже пребывала в торжественном убранстве. Судя по всему, мадам Куропаткина находилась на промежуточной стадии превращения из чудовища в красавицу. Интересно, для кого это Марина преображается? Явно не для тех, с кем общается постоянно, иначе бы не вышла из квартиры в таком полуфабрикатном состоянии.
Вредная тетка прошла мимо меня, даже не кивнув. Может, она косметической глиной не только морду, но и глаза себе замазала? Ага, и рот тоже, так что теперь слепая и немая!
– Чтоб ты с лестницы свалилась! – шепотом пожелала я ей, не трогаясь с места.
Дожидаясь, пока Марина уйдет подальше, я укусила политую кетчупом булку. Хм, не так плохо, как можно было подумать! Запить бы еще чем-нибудь, да не хочется возвращаться в квартиру.
Энергично чавкая, я перестала прислушиваться к звукам, сопровождающим перемещения Марины. Шуршание шелка и калошное шлепание затихли внизу. Неужто красавица-соседка в таком виде вышла в люди? Представляю себе реакцию прохожих на появление в их рядах дикого гибрида Чио-Чио-сан и Бабы-яги! Дети плачут и разбегаются, собаки заливаются лаем, а бомж, копошащийся в мусорном баке, молодцевато приосанивается и приглашает Марину на фуршет у помойки!
Я ухмыльнулась и поскакала вниз по ступенькам.
Зачем меня понесло к почтовому ящику – я не знаю. Честно говоря, в этом жестяном скворечнике крайне редко бывают какие-то почтовые сообщения, потому что мы с Коляном, как цивилизованные люди, пользуемся современными средствами телекоммуникации. Тем не менее я постоянно заглядываю в ящик! Это неистребимая привычка, выработавшаяся еще в детстве, в период нетерпеливого ожидания очередного номера любимого журнала – сначала это был «Мурзилка», потом «Костер», потом «Наука и жизнь» с новым фантастическим рассказом.
На сей раз поход к почтовому ящику «наградил» меня ужастиком.
В нашем подъезде ящики висят под лестницей, рядом со входом в подвал. Дверь в это помещение, чрезвычайно привлекательное для мальчишек, сексуально озабоченных граждан и бомжей, дополнительно усилена кустарно изготовленной решеткой из тонкой железной арматуры. Пара круто выгнутых штырей свидетельствует о попытке взлома и представляет определенную опасность. Однажды я по неосторожности до крови оцарапала о ржавый штырь локоть и потом всерьез опасалась, что могу заболеть столбняком! Памятуя об этом, я стараюсь держаться подальше от решетки, поближе к ящикам. Вот и на этот раз круто свернула и... со всего маху столкнулась с каким-то человеком! Или же это он сам неожиданно выпрыгнул на меня из-под лестницы? Мужчина это был или женщина – я не поняла. Кто-то высокий, крупный и гораздо тяжелее меня, судя по тому, что меня отбросило обратно на площадку, а на его (или ее?) стремительном движении к выходу из подъезда наше столкновение никак не сказалось.