Снег для продажи на юге - стр. 28
Неизбежные после первого стакана несколько минут молчания нарушила Рая, задав новичкам тот же вопрос, что и Еленский.
– Любопытно посмотреть, – ответил Аратов, на сей раз воздержавшись от категорических определений. – Но – тревожно.
– Игорь, – предостерёг Ярош. – Не плюй в колодец: вылетит – не поймаешь.
– Вот – здоровое настроение у человека, – одобрил Гапонов. – Такие мужики приживаются. Тем более – в нынешних условиях.
– Ты что, считаешь, что условия уже хороши? – жалобно протянула Рая. – Правда, ты и «Казанским вокзалом» не мог нахвалиться.
– Что ж, мы там жили отлично. Один только Федот страдал: не давали работать по ночам, выключали свет.
– Что вы делали на вокзале? – поинтересовался Ярош.
– Мы так называем гостиницу КЭЧ, – объяснила Рая.
– Гостиницу квартирно-экспедиционной не то – эксплуатационной части, – в свою очередь перевёл Еленский. – Там жили без церемоний: тридцать душ в комнате, двухэтажные койки. Кто пьёт, кто храпит, кто анекдоты травит. С нынешним жильём нечего и сравнивать. Благодарите Столярова: и домики, и номера в гостиницах – его рук дело.
«Номера!» – с усмешкой повторил про себя Аратов.
– Ну, знаешь, он их не построил и не купил. Всё это полумеры, – возразил Векшин. – Бригаде нужно своё жильё, и нужно обзавестись кое-каким хозяйством: каков быт, такова и работа. Хранить его теперь есть где.
Со всех сторон сразу посыпались предложения купить в Москве то рефлекторы для обогрева, то посуду – хотя бы сковородку и чайник, – то настольные лампы и приёмник; ничто из этого списка на полигоне не продавалось.
– Радиолу можно хоть сейчас взять на складе, – сообщил Еленский. – Кстати, с Нового года нам на бригаду отводят полдомика возле генеральской гостиницы. Столяров обещал.
Аратову всё ещё казалось, что разговоры о жилье и утвари не имеют к нему отношения: он словно бы только узнавал подробности чужой жизни.
– Который раз слышу сегодня о Столярове, – сказал он.
– Услышишь ещё сто раз, – пообещал Гапонов. – За что ни возьмись, кругом – его дела.
– Славик всё может, – мечтательно проговорила Рая, показав некрасивые зубы.
– Мог, – поправил Еленский. – Сгорел твой Славик, не повезло ему с Савериным.
– Что-нибудь во время осеннего визита? – предположил Гапонов.
– Осеннего, осеннего, какого ж ещё? Другого история не помнит. Ты так говоришь, будто Главный навещает нас ежеквартально. Или хотя б ежегодно. А тут вся беда в том, что военные не только не знают его в лицо, но и к фамилии не привыкли. Для них наша фирма – Караулов да Славик Столяров. Саверину это, конечно, невдомёк. Прилетев, он не стал заказывать никаких пропусков, не опустился до этого, – и на штабной проходной вышел конфуз. Показывает он там свой министерский пропуск, а для солдата это лишь красивая книжечка, у него, ясное дело, приказ не пускать никого, будь ты даже Господь Бог. Он и поставил было Саверина в сторонке, до выяснения, но тут Слава возьми и скажи: «Это со мной», – и часовой сразу пропустил. Б.Д. глянул на своего сотрудника волком, но промолчал, и всё, наверно, так и сошло бы, да чуть ли не в тот же час Б.Д. разглядел, что у командира части в настольном списке телефонов его фамилия зачёркнута, а вписано: Столяров. Этого он уже не стерпел.
– Бушевал?
– Только процедил: «Чтобы ноги его здесь больше не было».