Смысл семьи. Практики семейной логотерапии по Виктору Франклу - стр. 2
1914 год – начало Первой мировой войны. Мужчин отправляют воевать. На долгие годы. Многие не возвращаются. Мальчиков растят матери.
1917 год – две революции (Февральская и Октябрьская), далее – Гражданская война. Несколько лет продолжается братоубийство. Мужчины воюют. Мальчиков растят матери.
20-е годы XX века – коллективизация, раскулачивание, массовые ссылки, гибнут целые семьи, тысячами, десятками тысяч. Но в первую очередь – мужчины. Мальчиков растят матери и воспитательницы детских дошкольных и школьных учреждений.
30-е годы XX века – период массовых репрессий, во время которых уничтожены тысячи граждан нашей страны. Оставшихся после ареста родителей сирот отдают на воспитание в детские дома.
40-е годы XX века – Вторая мировая война, самая катастрофическая по масштабам потерь в истории человечества. До сих пор не опубликованы точные цифры наших погибших соотечественников. Сначала называли 20 миллионов. Потом 30 миллионов. Кто-то доказывал, что потерь было не менее 40 миллионов. Представьте: из поколения мальчиков 1923–1924 года рождения в живых осталось лишь 3 %! Разумеется, следующее поколение мальчиков воспитывалось матерями, вернее, воспитательницами и школьными учительницами, так как матери вынуждены были зарабатывать на пропитание.
Далее: массовые репрессии конца 1940-х годов (послевоенная вспышка душевной болезни вождя народов). «Подчистили» чудом выживших в войне мужчин.
Массовые репрессии начала 1950-х.
К этому времени генофонд нации, по мнению некоторых социологов, был необратимо подорван.
Вот запись в микроблоге портала Newsland c раздумьями подобного рода:
«Как кончаются большие войны.
Тридцатилетняя европейская война 1914–1945 годов, которая смыла кровью весь активный потенциал европейской цивилизации. Уничтожила все, что можно, убила самых лучших. Многие миллионы самых сильных и смелых молодых людей.
Теперь уже совсем другая Европа, включая Россию.
Уже никто не рвется покорять Арктику, Антарктику, все потухло…» (запись оставил Escort 10 июля 2009 г.)
Однако и после войны, и после разрухи, после голода, нищеты, унижений жестокого века мальчики рождались. И у некоторых даже были живые отцы! Но отцы эти имели уже слабое представление о собственном пути настоящего мужчины. Они понятия не имели о мужском достоинстве, о терпении, о преодолении тягот будничной жизни. Их учили стремиться к подвигу. В обыденной же жизни подвиги сводились к количеству выпитого и к материнским слезам и уговорам.
Большинство наших женщин «закалялось в боях» за выживание. К тому же русский женский характер всегда славился своей силой. Вот как на тему мужских и женских русских характеров рассуждал еще в 1917 году английский писатель Сомерсет Моэм:
«В своих рассказах Захер Мазох описывает женщин больших и сильных, энергичных, дерзких и жестоких. Они подвергают мужчин всевозможным унижениям. Русская литература изобилует подобными персонажами. К этому властному типу принадлежат героини Достоевского. Мягкость, нежность, доброта, обаяние не привлекают мужчин, которые их любят. Напротив, они находят странное наслаждение в унижениях, которым подвергаются. Они жаждут оскорблений. Героини Тургенева умны, энергичны, предприимчивы, в то время как герои – безвольные мечтатели, не способные к действию. Это характерная черта русской литературы, и я предполагаю, что она исходит из глубины русского характера. Все, кто жил в России, были поражены тем, как агрессивны женщины по отношению к мужчинам. Кажется, им доставляет чувственное удовольствие унижать их перед другими. Они сварливы и грубы в разговоре; мужчины терпят от них такие вещи, которые вряд ли стерпел бы англичанин; вы видите, как они краснеют от насмешек, но не пытаются ответить тем же; они по-женски беспомощны и легко могут заплакать» (Сомерсет Моэм. Записные книжки. М., «Вагриус», 2001).