Смутные времена. Книга 7 - стр. 47
– Ну, я конечно, согласился бы, но мне нужно в Москву съездить, расчет получить, то, се. Документы опять же, справки с работы и из военкомата.
– Да ничего не нужно. Я все сделаю. Оформим тебя, как добровольца. Напишешь рапорт на мое имя. Да про тебя в газете пропечатают, как ты из инвалидов в добровольцы пошел.
– Не надо в газетах. Не люблю я газеты,– отказался Хрюкин.
– Правильно. Я их тоже не люблю. Ну что, по рукам?– протянул майор ладонь.
– По рукам,– согласился Хрюкин и на следующий день уже щеголял в новеньком полушубке, с эмалевым квадратом младшего лейтенанта на петлицах гимнастерки. Казарм у тыловиков не было, штаб части разместился в домишке, на окраине Можайска, в одном из немногих уцелевших. В нем же и майор Дрюкин припухал со своей командой. Подчинялся он непосредственно командующему фронтом и был его можно сказать личным фуражиром. С обязанностями своими справлялся майор на отлично, и числился на хорошем счету. В распоряжении имел пару сотен оглоедов, лично ему обязанных службой не пыльной и одного только порой майору не хватало – широты. Хотелось ему развернуться не на ширину фронта, а всей Красной армии ширину. Или еще шире. Честолюбив был крайне, но умел это скрыть от зорких глаз органов карательных, вовремя прибирая за собой, и не гадя где попало. Изворотливость эта, помноженная на общительность и умение ладить с людьми – коммуникабельность, двигала майора по служебной лестнице, и он уже приготовился провертеть третью дырку под прямоугольник подполковника на петлицах. А это значит и новая должность последует. Вот поэтому Дрюкин и собирал вокруг себя людей оборотистых, расторопных. Команду. Чтобы дела делать, а не "лапу сосать". Пока идет война, столько всего списать можно на нее. И майор списывал. Так успешно, что уже не все свои заначки помнил. Хоть журнал заводи учета. Куда и что пристроил. Домов только скупил в окрестностях Москвы пару десятков, на подставных лиц. Родственников в основном. Даром люди отдавали, когда немец пер на столицу катком железным,– "Сгорело кое-что, не без того, но и это не беда. Получим ссуды от рабоче-крестьянского государства, роднули… и восстановимся. Отстроимся и продадимся в десять раз дороже",– жизнь будущая, после войны, казалась майору светлой и праздничной. Ну а пока война, есть конечно риск и пулю получить, но тут как говорится, – "Кто не рискует – тот не пьет шампанское",– впрочем риск был и здесь минимальный. На фронт, в окопы майор продукты не поставлял и сам в эти окопы не лез. Бывал он в них реже, пожалуй, чем командующий фронтом. Тот нет, нет, да наведывался раз в полгода на передовую, чтобы авторитет свой поднять и сфотографироваться на фоне горящих фашистских танков, которые специально раскочегаривали коктейлем Молотова для фотокора. Дрюкину светиться в прессе нужды не было. Задачи у него стояли в иной плоскости, при снискании хлеба насущного, нежели чем у командующего.
Хрюкина майор пока особенно не загружал, поручив ему заниматься скупкой и реализацией товаров повышенного спроса, с выездом в командировки. В ту же Москву. Столица с удовольствием поглощала деликатесы, прибывшие с фронта, ей же туда и отправленные, чуть ранее. На фронте продукты проходили некое крещение и приобретали сакральность, а стало быть и стоимость повышенную. Это все прекрасно понимали и деньги платили не ерепенясь.